Владимир Егоров - Падение Арконы
Я не желаю вашей крови.
- Мой бог учил терпеть обиды. Все в руках его, - начал было Роджер, но замолчал, увидев, как сильно искажено лицо "свея".
И было не ясно, выражение ли это душевной муки и внутренней борьбы, или это маска смерти.
- Что же вы тогда пятнадцать лет охотились за "своим" отравителем? Где же ваше всепрощение и милосердие? Нет уж, око за око! - яростно продолжил волхв- Ненавистьвот моя справедливость в этот час! Так велит мне Стрибог! Так исполняю я долг перед родом своим. Перед пращуром своим. Пред моей землей. Все в наших руках! А боги лишь советуют.
- Я обратился к милости Святой Церкви. И верю, над Флорентинцем свершили б праведный суд! К тому же, я не убиваю безоружных, как ты сегодня. Я не бью в спину. Нет и не может быть сему прощения!
- А мне и не требуется! Пусть я - убийца! Но что мне, варвару, язычнику, еретику до вашего суда?
- Тогда ты не выйдешь отсюда живым!
Прости меня грешного, Господи! - с этими словами Роджер, давно уже перехвативший меч за рукоять, пошел на противника. Да не тут-то было.
Даже раненный воин- волк передвигался намного быстрее закованного в броню рыцаря. Поэтому не удивительно, что раз- другой скрестив мечи со Святобором, франк внезапно обнаружил его у себя за спиной. А потом последовал удар и тьма. Тьма и беспамятство... Cловом, Роджер уже не видел, как завернувшись в его плащ и нахлобучив рыцарский шлем, коварный волхв скрылся за тяжелыми дверьми и неузнанным покинул площадь.
Он очнулся от холодного прикосновения ко лбу. Девушка нежно прикладывала к вискам мокрое полотно: "Где я?"
- Вы в безопасности, мой храбрый рыцарь!
Мы приказали перенести вас в дом, - ответил ее трепетный голосок.
- Право, что ни делается - все к лучшему! - умиротворенно подумал Роджер, поглядывая на упругий стан очаровательной целительницы.
ЭПИЛОГ
Когда мы умираем, меняют лик созвездья,
И новыми глазами глядят издалека,
И в этом новом мире сжимается вселенная
До тоненькой травинки у мертвого виска.
(Т. Кухта, Пеленнор)
Игорь не чувствовал боли. Ее не было. И ничего больше не было, кроме отвратительного воя сирен, но вот и его заглушил странный звук, похожий на ветер. Он-то и увлек Игоря за собой внутрь сужающегося тоннеля, более похожего на гигантскую воронку. И звезды водили хоровод, и кружились в вихре магического танца. Игорь летело с чудовищной скоростью навстречу яркому и чистому белому свету.
Внезапно тоннель схлопнулся, сжался, и огоньки на стенках воронки понеслись в другую сторону. Манящий свет впереди померк, казалось будто Создатель отвернулся от своего сына.
Но так только казалось. Ибо чудесный полет Игоря внезапно прервался и пред ним распахнулся Тонкий мир, удивительно напоминающий зеленые гущи Перекрестка. Но что-то здесь было не так, и знакомо и незнакомо.
Мягкая трава стелилась роскошным ковром. Вековые деревья подпирали Пространство. И как в лесу, веселый птичий щебет подсказывает, что в густых кронах кипит и бурлит жизнь, так полное беззвучие, заполонившее собой открывшийся мир, говорило о незримом присутствии Всеотца.
Уже издали он приметил высокую белую скалу на берегу бескрайнего Млечного Океана. К ней небрежно прислонился спящий гигант. Копна черных волос рассыпалась по его широким плечам. Жилистое пепельное нагое тело Бога излучало такую невиданную мощь, что Игорь замер, оробев.
Тут его опередили три пульсирующих и переливающихся всеми цветами радуги кокона, не было лишь красного цвета. Они проскользили мимо Игоря, одарив его вдруг ярко желтым ореолом. И он внезапно узрел внутри них величественных и спокойных старцев, ищущих встречи со своим истинным Владыкой.
Старцы приблизились к скале и застыли у ее подножия по привычке приняв позу Вирасана.
- О, Шамбху! О, наш грозный Махешвара! - сказал первый, разорвав Молчание.
- О, справедливый Вишванатха! Покорные слуги терпеливо ждут твоего суда! - добавил второй.
Гигант приоткрыл веки.
- Все вижу и слышу, дети мои. Суд будет праведным. Всего ли достигли вы, как того хотели, как о том мечтали.
- Все, Махадева!
- Не жалеете ли о скорой смерти.
- Мы славно пожили, но срок истек! А наши убийцы? Что ж, они сами обрекли себя. Мы не помышляем о мести! - ответил за всех третий старец.
- Добро...- молвил Бог.
И тут же чуть повыше его бездонных глаз вспыхнул новый ослепительный источник, но как бы ни был он ярок, теперь Игорь не испугался. Это был вовсе не тот яростный великий огонь - шакти, что когда-то превратил неразумного Каму в Ананга, то был лучезарный божественный свет, который и заманил Игоря в тоннель.
Лучи Третьего Ока сорвали со старцев ненужные им коконы, которые сгорели в один миг, обнажив более не стесненные никакими оболочками души. Души, которым дарована совершенная и непрерывная память.
- Они сами выберут время и место для возвращения в наш бренный мир, понял Игорь.
Глыба белой скалы сдвинулась с места, а за ней зияла пустота. Млечные воды бескрайнего моря подхватили нетленное нечто и устремились в эту пустоту, придавая ей форму, порождая в ней смысл.
- Старый знакомый! - прогремел Велес - Ну, что же ты застыл? Не хочется за ними?
- Да это никак Алатырь-камень? - опомнился Игорь- Нет, не хотелось бы, Великий.
- А надо бы. Ох, надо. Тогда б и от безделья да и от дури бы не мучился! Ну, да тебе и на сей раз повезло. Не даром ты одну реку переплыл дважды, - заметил древний бог, оглаживая густую седую бороду.
Впрочем, не все метаморфозы приключились с ним мгновенно. Над мохнатыми бровями все еще багровела плева, скрывшая Глаз Шивы.
- Ну, идем, что ли в хату? Клинок, я смотрю, ты дома оставил! Жаль, если попортили. Надо бы за ним послать кого-то. Этим мечом я некогда укоротил Свентовита на одну голову.
Лежал он себе, и Ваньку валял, ничего не делал. Творение, мол, окончено. А я его...! Ну, чтобы жизнь малиной не казалась... Ах, да!
Старость- не радость. Чуть не забыл. Отец твой, Святобор, привет передавал!
- Что с ним? Он жив?
- А ты сам-то жив? - усмехнулся Водчий.
И парень, безропотно подчинившись Власу, двинулся следом за ним таким же широким, не приминающим мураву шагом, туда, где на пригорке возвышался чудесный терем на курьих лапах.
- Пора учиться, Ингвар! Пора серьезно учиться! - произнес Велес, а потом, уже у крыльца, вдруг крикнул.
Крикнул, да так громко, что спящий на крыше усатый Баюн, вскочил и выгнулся горбом, испуганный хозяйским голосом, точно накануне воровал сметану.
- Эй, мать! Глянь, кого привел! Принимай гостя!
* * * Разглядывая дымящиеся руины сквозь затемненные стекла бронированного мерседеса, Илья Аркадьевич не заметил возникшего рядом с машиной милиционера. Тот постучал по железу, и Гавриил лениво приоткрыл дверцу. Постовой представился и попросил документы, но лишь только заглянул в нихиспуганно козырнул, извинился и зашагал прочь.
