Журнал «Если» - «Если», 2005 № 09
«Робинзона Крузо» по праву можно назвать одним из родоначальников жанровой литературы. Это еще довольно общий жанр авантюрно-приключенческого романа – из которого потом будут выделяться отдельные линии и новые жанры. Научная фантастика также числит роман Дефо в своих предшественниках и с удовольствием заимствует из него все, что сочтет нужным.
Робинзонады представлены в фантастике настолько широко, что необходимо специально сузить рамки рассмотрения. Договоримся называть робинзонадой историю об одном человеке или небольшой группе людей, которые оторваны от цивилизации и вынуждены бороться за выживание и воссоздание элементов цивилизации в новых условиях. Данное определение поможет нам ограничить тему и избежать соблазна объявить ее главной сюжетной линией фантастики, вспоминая роман катастроф, истории о колонизации, утопии или антиутопии с элементами робинзонады.
Структура робинзонады изоморфна структуре волшебной сказки. Сюжетообразующим элементом в ней выступает трагическое происшествие или катаклизм, который помещает группу людей в новые условия, лишая их привычного окружения.
Наиболее простой и распространенный способ столкнуть героев с трудностями – это, как и во времена Робинзона, кораблекрушение. Описание крушения космического корабля «Полюс» в повести К.Булычёва «Перевал» является, несомненно, одним из наиболее красочных и подробных в мировой фантастике. Также можно указать роман Дж.Кэмпбелла «Лунный ад», где описание катастрофы хоть и краткое, но весьма натуралистичное.
Природа чужой планеты может сыграть с людьми не менее злую шутку, чем человеческая техника: долговременное изменение метаболизма становится ловушкой для персонажей повести Р.Брэдбери «Лед и пламя» и повести А.Громова «Менуэт святого Витта». Американский классик нарисовал трагический мир, где из-за жесткого космического излучения продолжительность жизни человека составляет десять дней, а период оптимальной работоспособности не более 12 часов. Российский фантаст подхватил идею, «гуманно» пожалев детей, развитие которых в его версии наоборот почему-то тормозится. Некоторым персонажам Брэдбери удалось вырваться, из героев Громова до Земли не добрался никто.
Редким событием в мировой литературе остается описанное Ж.Верном крушение воздушного шара. Современные авторы подчас уже не описывают само крушение, взамен вводя какую-нибудь художественную условность вроде неточного входа в подпространственный туннель. Впрочем, хайнлайновский «Астронавт Джонс» так и не стал настоящей робинзонадой: семнадцатилетний стажер был назначен временным капитаном корабля и сумел вернуть его на курс, потому что помнил наизусть все логарифмические таблицы. Зато его ровесникам в «Туннеле в небо» пришлось немало попотеть, прежде чем они дождались обратного туннеля. Кстати, сперва они робинзонили по собственному желанию, чтобы сдать экзамен на выживание.
Золотой век классических робинзонад пришелся в НФ на 50-е годы: «Нечеловек по имени Пятница, или Первый на Марсе» Р.Гордона, «Пятеро против Венеры» Ф.Летэма наряду с упомянутыми романами Кэмпбелла и Хайнлайна сформировали стереотип, который все последующие авторы стремились разрушить любым доступным способом.
В золотой фонд классики жанра входит еще один интересный роман – «Робинзоны космоса» Ф.Карсака, в котором неведомый вселенский катаклизм переносит кусок земной поверхности на другую планету. Подобно Робинзону Крузо, который был потрясен, впервые увидев с вершины, что его суша со всех сторон окружена водой, герои Карсака испытывают шок, когда видят на небе два солнца. А в романе А.Кучаева «Астероид» катастрофа попроще: гигантский метеорит врезается в Землю, из людей остаются в живых считанные единицы. За год кучаевские герои добрались от истоков Волги до Индийского океана, так никого и не встретив по пути.
Редкой разновидностью робинзоновской катастрофы можно признать ситуацию, когда во всем мире куда-то пропадает большинство людей. Склады по-прежнему ломятся от товаров, но уже никто и никогда за ними не придет («Каникулы» Р.Брэдбери, «Калки» Г.Видала). Двигаясь дальше в этом направлении, мы могли бы прийти к классическому роману катастроф в духе «Дня триффидов». Причем если несколько десятилетий назад авторы предпочитали квазинаучные объяснения катаклизмов, то сегодня все чаще отдают предпочтение «вмешательству неодолимой силы» – которая, словно бог из театральной машины, переносит героев в новое место действия («Феодал» А.Громова и другие).
Коротко упомянем иные варианты робинзонирования: добровольное бегство или изгнание (в том числе, например, отшельничество магистра Йоды), насильственная высадка на необитаемом острове (вслед за Селькирком по этому пути были отправлены персонажи «Вычислителя» А.Громова), наконец, просто результат шалости или глупости («Два года каникул» Ж.Верна).
Попав на свой «необитаемый остров», фантастические робинзоны вступают в битву за выживание. Наиболее жесткий и тяжелый вариант придуманных автором условий мне видится в «Лунном аду» Кэмпбелла: отправленная на Луну экспедиция не смогла вовремя вернуться, аккумуляторы сели, кислорода и еды осталось на полтора месяца. Героям предстоит добывать воздух, воду и еду из лунного грунта, в свободное время сооружая солнечные батареи. К счастью для них, кэмпбелловская Луна в изобилии содержит любые элементы таблицы Менделеева, поэтому, имея в запасе парочку высококвалифицированных химиков, можно выжить и дождаться спасения.
Своеобразным парафразом кэмпбелловского произведения стал рассказ А.Шалимова «Пленник кратера Арзахель».В нем речь идет о такой же американской экспедиции, которая прилетела с целью объявить Луну территорией США и которая также терпит крушение (вызванное в данном случае лунным вулканизмом). Вот только шансов выжить американскому астронавту автор не дает. Из-за спешки, вызванной понуканиями пентагоновских генералов, полет был плохо подготовлен, а возможности отправить спасательный корабль нет. Герой находит спасение в своем дневнике: обращаясь через него ко всему человечеству с рассказом о первом человеке на Луне, он встает на путь духовного возрождения – до поры, пока хватит воздуха в оставшихся баллонах… Если роман Кэмпбелла был гимном человеческому духу, то рассказ Шалимова повествует о том, как глупость и подлость ставят на пути духа непреодолимые препятствия. (Он также позволяет вспомнить, какую значительную роль в советской фантастике 50-х и 60-х годов играла антиамериканская, антиимпериалистическая позиция.)
Переоценка всех ценностей
Жизнь на острове – серьезное экзистенциальное испытание. Робинзон любой эпохи вынужден в одиночку встречать все проблемы, бороться и побеждать. Никто не придет ему на помощь, он может рассчитывать лишь на себя – на свои силы, умения, знания, опыт. На свою психологическую устойчивость, способность ставить цели и достигать их.
