Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)
Немного бледный, но спокойный, очень прямо сидел между Мамедовым и сопровождающим сержантом Краузе. Казалось, ничто на свете его не интересует и не тревожит, и лишь когда машина пересекала перекрестки, он поворачивал голоду в сторoну пылающего моря и в его белесых глазах сверкали злорадные огоньки.
Другой арестованный, грязный и давно не бритый, с опухшим от вечного пьянства лицом, непрерывно теребил смятую со сломанным козырьком кепку. Страх, один только безумный животный страх наполнял его. Страх был и в трясущихся, быстро двигающихся в нервозном напряжении пальцах, и в бегающих мутных глазах.
У этого опустившегося безвольного еловека в жизни была лишь одна страсть-водка. И именно страсть сделала его предателем; на ней и сумел сыграть враг и полностью подчинил себе вечно жаждущего Яшку Шестова.
И встретил-то его Краузе в пивной, где Яшка проводил все свое нерабочее, а бывало, и рабочее время. Не слишком ценной находкой был для шпиона этот пропойца, но выбирать было не из кого.
Мамедов, получив приказ арестовать сообщника Краузе, подобрал Шестова пьяного до последней степени на улице. Когда до затуманенного сознания Яшки дошло, что он арестован, хмель мигом выветрился из головы.
- Я не виноват, не виноват. Я все вам скажу, все!-захныкал он.
На первом же допросе он рассказал, что инженер Сорокин приказал ему в воскресенье открыть на всасывающих линиях компрессорной йтанции воздушные патрубки. Для Яшки, работающего слесарим на этой станции, выполнить поручение не представляло особой сложности. Трудно сказать, сознавал ли Шестов, ослепленный посудой крупной суммы и немалым авансом, весь масштаб готовящейся диверсии. А это должно было привести у. взрыву компрессоров газгольдеров и газовых линий. Расчет врага был прост: разбавить нефтяной газ воздухом до взрывоопасного состояния, до самовоспламенения в цилиндрах компрессоров, когда машины будут переведены на форсированный режим.
Допрос самого Краузе был отложен до Примoрска.
...Когда автомобиль Мамедова дошел до очередного перекрестка, сбоку из Портовой улицы, на предельной скорости вылетела пожарная машина. Пытаясь избежать столкновения, старшина резко вывернул руль вправо. Машина со скрежетом рванулась вбок, взвыли трормоза, но было поздно. Удар в заднюю буферную раму отбрoсил машину Мамедова. Она едва не перевернулась, дверцы от толчка распахнулись, а конвоиры и арестованные вылетели на мостовую. Лейтенант, оглушенный падением, на мгновение потерял сознание. Придя в себя, он стал подниматься, опираясь на чью-то руку. Каково же было его удивлeниe, когда человеком, помогавшим ему, оказался Яшка Щестов. Кровь стекала по его грязной щеке: при падении он сорвал cебе бровь. Тяжело вставали с земли конвоиры.
- Он убегаeт! Ловите!-крикнул прямо в лицо Мамедову Яшка.
Лейтенант выхватил пистолет, но тут же опустил. Стрелять было нельзя. Краузе, мешаясь с прохожими, прячась за них, бежал к набережной.
-Стерегите!-приказал Мамедов конвойным, кивнув в сторону Шестова, и бросился за убегающим.
- Мне некуда бежать,-тихо, со вздохом сказал Шестов и сам полез в машину.
Следом за Мамедовым, стуча коваными сапогами, размашисто бежал сержант.
Рискуя свернуть себе шею, Краузе прыгал через шесть-семъ ступенек портовой лестницы. Неужели не удастся спастись и теперь? Он почти скатился к парапету. На воде у гранитной кромки покачивалась лодка с подвесным мотором. К ней-то и спешил Краузе. Она была его единственным спасением. Понимал это и Мамедов. Не останавливаясь, он выстрелил, целясь в ногу, но пуля цокнула о гранит.
Человек в лодке, заводивший двигатель, поднял на выстрел головууи в эту минуту на него с размаху прыгнул Краузе, изо всей силы ударил в грудь. Человек, нелепо взмахнув руками, скрылся под водой.
Двигатель затрещал, и лодка, взбивая на воде пену, стала быстро удаляться от берега. Краузе, распластавшись на дне лодки, укрылся за двигателем. Преступника надо было взять живьгм, и Мамедов не стал стрелять. На месте происшествия уже собралась толпа. Кто-то вытаскивал из воды человека, кто-то показывал лейтенанту на стоявший в порту катер:
- На нем можно... догнать!
Лейтенант, а за ним и сержант бросились к причалу. Прыгая в катер, Мамедов усйел прочесть на его закопченном борту: Чайка.
Водитель катера, старшина Гурьянов, сообразив, в чем дело, нажал на стартер. Взревев мощными двигателями, Чайка рванулась вслед за моторкой, крохотной точкой черневшей вдали. Но .вскоре густые клубы дыма закрыли ее.
- За дымовой завесой прячется, гадина. Давай ищи локатором!-крикнул Мамедов сержанту.
- Не работает.
- А, шайтан! - по-азербайджански выругался лейтенант.
Надо было срочно что-то предпринимать. Мамедов по радио вызвал вертолет.
Чайка долго петляла в дыму. Наконец, в просвете вновь появилась моторка и тут же скрылась.
Погода портилась. Ветер усилился. Темные облака, казалось, стлались по воде. Тем временем Краузе, понимая, что за дымовой завесой ему долго не продержаться и рано или поздно его догонят, решил воспользоваться ухудшением погоды и, выйдя из укрытия, повернул на юг. Чайка продолжала прочесывать полосу дыма, а когда вышла из нее, Краузе был далеко. Лишь опытный глаз Гурьянова обнаружил на гребнях волн еле заметную точку.
- Это она, вон там,-показал Гурьянов.
Но вскоре моторка вновь скрылась из виду.
Мамедов понимал, что преступник не рискнет плыть к советским берегам. Он мог уйти только на юг. Поэтому, используя свое превосходство в скорости, решено было идти зигзагами, не боясь отстать от Краузе. И Чайка шла то на юго-запад, то поворачивала на юго-восток. Но все напрасно.
Не отрывая взгляда от начинавшего закипать моря, Мамедов тихо ругался, кляня и пожарную машину, и себя, и этот чертов дым.
- Вертолет! - радостно закричал сержант и замахал рукой.
Действительно, из облаков вынырнул вертолет и, как гигантская стрекоза, повис на стометровой высоте. Мамедов установил с ним прямую радиосвязь, и поиски моторки велись теперь согласованно.
Начинало штормить. Катер качало.
Под вечер лейтенант обратил внимание на черную, почти не видную в сгущающихся сумерках точку, которая то пропадала в волнах, то вновь появлялась. Но катер не успел подойти. Наступила ночь.
Шторм разыгрался не на шутку. Чайку бросало, как щепку. Ее узкий длинный корпус то взлетал на гребень волны, то нырял вниз. Свет фар плясал на бушующих волнах.
В полночь в полосе света мелькнул борт лодки. В то же время cвepxy с вертолета ударил ослепительный луч прожектора. Чайка подошла ближе. Моторка каким-то чудом удерживалась на поверхности. В лодке, вцепившись в борт, как загнанный зверь, сжался Краузе с перекошенным от исступленной злобы и страха лицом.
