Владимир Владко - Аргонавты Вселенной (с иллюстрациями)
Ван Лун почувствовал, как сильно, учащенно забилось его сердце: приближалось время решительной схватки. Он осторожно положил правую руку на кобуру с пистолетом: не пора ли? Но, поразмыслив, решил: «Стрекоза, даже очень большая, все равно насекомое. Пробью ей пулей голову — будет так же крепко держать меня лапами. Да, помню: лапами насекомых управляет не голова. У них нервные центры где-то в груди».
Ван Лун вынул пистолет и переложил его в левую руку — левой рукой он стрелял не хуже, чем правой. Так же осторожно он вынул из ножен свой широкий кинжал.
Тем временем гигантская стрекоза, выбрав для себя место, уверенно опускалась на вершину огромного старого дерева, возвышавшегося над лесом, как исполинская свеча. Теперь Ван Луна держали только две передние лапы хищника. Две задние пары вытянулись вниз, готовые ухватиться за дерево. Крылья почти неподвижно застыли в воздухе, создавая над Ван Луном прозрачный блестящий шатер, в котором переливались все цвета радуги.
Изготовившись, как для прыжка, напрягая все мускулы, Ван Лун ждал. Время еще не пришло. Ясно, что хищник ничего не сделает с ним, пока не усядется.
Но вот стрекоза опустилась на вершину дерева. Задние ее лапы ухватились за ветви. Дерево зашаталось под тяжестью огромного хищника. Стрекоза переступила несколько раз лапами, усаживаясь поудобнее. Ее голова повернулась к Ван Луну, зубастая пасть медленно раскрылась. Передние лапы, крепко державшие тело Ван Луна, начали поднимать его вверх, шлемом к разинутой пасти.
Ван Лун увидел грудь хищника, покрытую желтым слоем хитина. Отдельные сегменты и пластинки хитина соединялись узенькими полосками кожи, позволявшими им свободно двигаться. Под тонкой кожей что-то ритмично пульсировало, переливалось.
Шлем Ван Луна был уже под самой пастью стрекозы, и лапы неумолимо подтягивали его ближе и ближе…
Резким рывком он перевернулся в лапах хищника. Теперь он как бы лежал на спине, лицом к покрытому хитином телу. Стрекоза, удивленная неожиданным движением своей добычи, закрыла пасть, но сейчас же опять разинула ее и вновь потянула Ван Луна к себе.
Морщинистая полоска кожи между двумя сегментами хитина оказалась перед глазами Ван Луна. Не целясь, он сильным ударом вонзил кинжал в эту полоску. Лезвие легко пронзило кожу и глубоко вошло в тело хищника.
Руку Ван Луна обдала широкая струя зеленоватой жидкости, хлынувшей из раны. Но он все так же стремительно повернул кинжал и, не вынимая его из глубокой раны, одним сильным движением распорол грудь хищника.
В то же мгновение Ван Лун почувствовал, как содрогнулись лапы гигантского насекомого. Ударом кинжала он, очевидно, повредил нервные центры гигантской стрекозы. Крылья ее бешено забились в воздухе, поднимая целый вихрь, сбивая листву и ломая тонкие ветви. Стрекоза пыталась взлететь, но не выпускала из лап свою добычу.
Тогда он поднял пистолет и выпустил подряд несколько пуль в распоротую грудь стрекозы. Каждый выстрел сопровождался коротким глухим взрывом: это рвались в теле летающего чудовища разрывные пули. Теперь Ван Лун уже ничего не видел. Все стекло шлема залепила зеленоватая густая масса, извергавшаяся из разорванной груди гигантской стрекозы после каждого выстрела. Но лапы все еще крепко держали его.
Наконец одна из них судорожно дернулась и бессильно повисла. Другая еще сильнее прижала к туловищу тело Ван Луна, но секунду спустя также разжалась и выпустила добычу. Переворачиваясь в воздухе, но не выпуская из рук оружия, Ван Лун полетел вниз, ударяясь о ветки дерева, мягко перекидывавшие его одна на другую, все ниже и ниже…
Густой красный мрак поглотил его. Ван Лун слышал треск веток, ломавшихся под тяжестью. его тела, ощущал, как он ударяется об них, но остановиться не мог, не мог ни за что ухватиться, так как руки его были заняты оружием. Еще удары, уже более мягкие. Послышался уже не треск, а сочный хруст, будто ломались на куски тыквы или арбузы.
Ван Лун лежал на влажной листве, толстым слоем покрывавшей землю. Секунду или две он приходил в себя, затем приподнялся на локтях… Кажется, все благополучно, нет ни переломов, ни вывихов, ноги и руки служат исправно. Болело лишь плечо — очевидно, результат удара о толстый сук.
Ван Лун нащупал какие-то широкие похрустывавшие листья, сорвал их и протер ими. стекло шлема. Теперь он мог видеть.
Невысокие густые заросли папоротников. Мягкая влажная почва, покрытая гниющей листвой. Кругом высятся могучие стволы деревьев, их тесно переплетенные кроны сливаются в один сплошной свод, такой плотный, что сквозь него нигде не видно неба. Раненая или убитая гигантская стрекоза осталась где-то там, наверху. Здесь, внизу, было тихо и спокойно. Ван Лун был свободен, он мог возвращаться к товарищам, к межпланетному кораблю.
Легко сказать — возвращаться. Но как, куда? Проклятая стрекоза во время полета несколько раз меняла направление, и компас не мог сейчас помочь путешественнику. Быть может, он находился всего в нескольких километрах от ущелья, где лежал астроплан, но это расстояние могло быть и вдвое и втрое большим. Впрочем, главное не в расстоянии.
Куда идти — вот главный вопрос. Везде однообразная оранжевая чаща, лес, заросли кустарников и папоротников. Направо, налево, вперед, назад? Неизвестно… Связаться с товарищами по радио? К сожалению, маленький передатчик в скафандре Ван Луна перекрывал очень небольшое расстояние — всего около километра. На всякий случай он до предела увеличил напряжение передатчика и громко проговорил:
— Товарищи! Слышите ли меня? Отзовитесь!..
Как и следовало ожидать, ответа он не услышал.
Прислонившись к дереву, Ван Лун обдумывал положение.
Куда бы он ни направился, какое бы направление ни избрал, — в девяносто девяти случаях из ста он не найдет ущелья и астроплана. Это все равно что идти вслепую. Ожидать здесь? Но чего? Кто может отыскать его тут, кто знает, куда занесла его гигантская стрекоза? Ожидать — значит бессмысленно тратить время.
Тратить время?.. Тревожная мысль мелькнула у Ван Луна: на сколько хватит ему еще кислорода?
Он заменил резервуары с оксилитом сегодня утром. Работа вне межпланетного корабля началась в десять часов утра. Теперь-он взглянул на часы — половина четвертого. Следовательно, кислород расходовался на протяжении пяти с половиной часов. Оставалось немного, совсем немного в его положении…
— Шесть с половиной часов, потом — конец, — пробормотал Ван Лун.
Положение было безнадежным. Ван Лун стоял у дерева и рассеянно поглядывал, как покачивались перед ним кружевные оранжевые листья папоротников. Везде папоротники! И в ущелье, где лежит астроплан, их листья покачиваются так же равнодушно, как и здесь… Нет, это нелепо! Спастись от страшной опасности, высвободиться из когтей летающего чудовища, вырваться буквально из его пасти, чтобы погибнуть здесь, в неведомых дебрях первобытного леса Венеры, задохнуться от нехватки кислорода?.. И это тогда, когда экспедиция не только выполнила свое основное практическое задание — отыскала ультразолото, но и приготовила новый, неожиданный подарок Родине — открыла неизвестный до сих пор элемент?… Нет, с этим нельзя было согласиться, весь разум, все существо человека протестовали против такой несправедливости!
