Наталья Никитина - Полтора килограмма
зал.
Последним, за руку с няней, шел виновник торжества. Он был в красной футболке с логотипом
«Ferrari», синих джинсах и красных кроссовках. Внешне он больше походил на мать.
Тут выяснилось, что я единственный из присутствующих еще не вручил подарки. Легко подняв
массивную коробку, я опустил ее прямо перед Тимом:
– С днем рождения, приятель! – и присел на корточки, чтобы малышу не пришлось высоко задирать
голову.
– Спасибо, – с подсказки няни произнес мальчик, стесняясь незнакомого человека.
– Ну что, открывать будем или не надо?
– Надо, – кивнул головой ребенок.
Я сорвал оберточную бумагу и вскрыл коробку. Взору присутствующих предстал серебристый
«Мазерати». Джим предупредил, что они с Натали будут дарить «Феррари». Мальчик робко потрогал капот:
– Можно я сяду?
– Конечно! Теперь ты хозяин!
– Чувствую, что теперь придется продавать одну свою машину, чтобы освободить место в гараже, —
довольно обронил Джим.
Мальчик нажал на педаль – и машина тронулась. Я страховал его рядом, следуя по ходу движения,
чтобы он не врезался в мебель.
Когда мы проезжали мимо Анжелики, я ей подмигнул:
– Для тебя, принцесса, у меня тоже есть подарок.
Глаза девочки счастливо заблестели.
– Джим, смени меня, пожалуйста.
Сын занял место рядом с автомобилем. А я повел Анжелику в прихожую, где стояла еще одна
коробка.
– Не знаю, может быть, у тебя это уже есть, но я купил костюм Малефисенты. В магазине сказали, что
у каждой красивой девочки такой костюм обязательно должен быть. Вот увидишь, на ближайшем
Хеллоуине тебе не будет равных!
– Спасибо вам огромное! Я обожаю этот фильм!
Пользуясь случаем, я поднял ее на руки:
– Какая же ты легкая!
Анжелика, стесняясь, одной рукой обняла меня за шею. Но продолжала держаться сдержанно и
отстраненно. Я не стал затягивать так напрягающую ее ситуацию и опустил на пол.
Девочка с подарком убежала в свою комнату. Я же направился к фуршетному столу. Далее было
запланировано барбекю на свежем воздухе, поэтому все дружно переместились на лужайку, где уже
колдовал приглашенный повар.
Джес флиртовала с официантом. Он смотрел на нее с восхищением, вероятно, в этот момент она
доводила до его сведения, наследницей чьего состояния является. Детям показывали шоу мыльных пузырей
и фокусы. Джим и Натали развлекали разговорами гостей. Я почувствовал себя на мгновение лишним на
этом празднике жизни. Промелькнула мысль, что, наверное, надо бы опять жениться и завести детей. Вот
уж не думал, что меня когда-нибудь еще раз посетят подобные мысли. А пока надо бы решить вопрос с
жильем. Пожалуй покупать дом опасно: как бы налоговые службы не занялись проверкой моих доходов.
Из раздумий вывел направляющийся в мою сторону, слегка пошатывающийся на высоких каблуках
118
силуэт Джесики. Она раздраженно поправляла пересекающую лоб прядь волос. Но та снова падала на лицо.
Решительным жестом девушка вынула гребень и позволила рыжей гриве укрыть плечи.
Я вскочил с места и бодрой походкой направился к смеющейся мужской компании. Там рассказывали
рыбацкие байки, и я легко влился в разговор, поведав и свою историю охоты на акул, не упоминая, однако,
времени и имен действующих лиц.
Лишь вечером гости один за другим начали покидать дом. Вероятно, узнав, что я остаюсь ночевать,
Джес тоже неожиданно выразила желание остаться до утра в комнате для гостей. Если бы я тогда знал, во
что выльется ночь под одной крышей с собственной дочерью, в ту же секунду кинулся бы наутек подальше
от своей родственницы.
А пока мы разожгли камин в зале и погрузились каждый в свои дела. Натали с Джес уединились на
кухне за просмотром глянцевых журналов. Джес знала всех из светской тусовки и сейчас, вальяжно
развалившись в кресле, характеризовала каждого, не забывая самые пикантные подробности из жизни
увиденного на фото персонажа.
Джим с ноутбуком на коленях расположился на диване. А я на полу возился с внуками. Изображая
зверя, грозно рычал, а они пытались меня побороть. Я сопротивлялся, но в ходе упорной борьбы,
естественно, каждый раз был повержен, оказавшись на лопатках, прижатый ликующими детьми. В общем,
как мне показалось, я сумел стать их другом. Анжелика уже не отстранялась, а Тим так вообще не слезал с
моих рук. Мы с удовольствием перебирали ворох подаренных игрушек, придумывая для каждой название
посмешнее.
Вскоре Натали позвала детей спать. Оба, уходя, обняли меня и поцеловали, чем пробудили во мне
стариковскую сентиментальность. Джес тоже поднялась в отведенную для нее комнату, чтобы принять
ванну. Мы с Джимом вышли на террасу, пропустили еще по стакану виски, послушали шум волн. И
разбрелись по спальням.
Я забрался под одеяло в комнате, в которой уже не раз приходилось засыпать, когда оставался
ночевать у Джима. Погрузившись в воспоминания об играх с внуками и радуясь своему возвращению в дом
сына, я забылся счастливым, безмятежным сном.
Меня разбудило чье-то осторожное прикосновение. Я замер. Алкоголь приятно кружил голову, не
хотелось открывать глаза. Сознание затруднялось определиться с фактом происходящего: сон это или явь?
Нет, это точно сон. Последнее время мне часто снятся эротические сны, тело скучает по физическим ласкам.
Прикосновения становились смелее, откровеннее. Я лежал на боку, и чье-то теплое гибкое голое тело
прижималось к спине и ягодицам, а рука уже бесцеремонно хозяйничала в моих трусах, вызывая дикое
возбуждение. Не оставалось никаких сомнений, что я нахожусь под одеялом не один.
Я открыл глаза. Сон не закончился. Движение руки методично продолжалось. В комнате царила
темнота, лишь лунный свет дарил скупое синеватое освещение. Сердце ледяной стрелой пронзила догадка!
От одной мысли, что эта рука принадлежит моей дочери, стало страшно и холодно! Господи, пусть это будет
няня Тима, которую я видел в гостиной! Она, конечно, страшненькая, но я сделаю для нее всё! Она эту ночь
всю жизнь вспоминать будет! Только не дочь! Резким движением откинув бесстыжую руку, я одним
прыжком покинул кровать и, оказавшись на полу, повернулся к незваной гостье.
Это была Джес!
– Я тебя напугала, Малыш? Ну, прости, хотела сделать сюрприз, – ничуть не смутившись,
промурлыкала девушка.
– Ты мне не интересна, Джес! – резко, сквозь сжатые зубы бросил я.
Злость, стыд и беспомощность клокотали во мне.
– Тебе, может, и не интересна, а вот ему я нравлюсь, – она, усмехаясь, показала пальчиком в
сторону моих топорщащихся трусов. И демонстративно откинула одеяло, явив моему взору то, что я уже не
