Александр Лукьянов - Старик с обочины
Обитая ржавым железом дверь с едва читаемыми буквами грозного предупреждения: «Вход только по предъявлению пропуска» была приоткрыта. Старик протиснулся внутрь, поник в беспамятстве на шершавом бетоне…
Территория бывшего СССР С
ибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
Усть-Хамская радиостанция
20 часов 35 минут 17 августа 2007 г.
…однако буквально тут же пришёл в себя. Наверное, от оглушительной тишины и вернувшегося нормального восприятия цвета. Здесь в разгромленной аппаратной, скупо освещенной, заваленной истлевшим хламом, опрокинутыми ржавыми шкафами и полками всё было не так, как снаружи. Отчего-то излучение Антенны сюда не проникало. Это оказалось таким невообразимым блаженством, что Старик даже застонал.
Он с трудом сел, чувствуя спиной сквозь комбинезон сырой холод кирпичной стены. Мысли теперь были поразительно ясными, чёткими. И самым отчётливым было осознание того, что колотящееся с перебоями сердце скоро остановится.
– Обидно… Скажи кто школьнику Глебу Ивину, где и как он сыграет в ящик – не поверил бы ни за что… "Славно то, что конец нам неведом. Если б с детства мы знали о том, под каким нам подохнуть кустом и каким нам подвергнуться бедам…"
Старик, прищурившись посмотрел в дальний угол аппаратной. Включил фонарик, который, вопреки ожиданиям, работал. Луч метнулся к большому волдырю на полу. Возникало впечатление, что какая-то изумрудно светящаяся масса приподняла бетонное покрытие, искрошила кафель и приостановилась в росте. Образовалось нечто вроде минивулканчика с зелёным кратером высотой по колено или чудовищного фурункула с мерцающим травянистыми оттенками сердечником. И было совершенно очевидно, что следовало идти именно туда.
– Да, Шаман, может статься, ты был прав… Влезла в меня Зона и направляет. Иначе с чего бы мне быть в курсе… А вот знаю, куда тащиться… Надо же…
Старик повел фонарём из стороны в сторону. Подобного безобразия не видел не только он, проведший в Зоне мизерное время. Такому неприятно поразился бы многоопытный ветеран. Количество аномалий на квадратный метр превышало любые мыслимые показатели. Пряди жгучего пуха на гнилых стойках, космы ржавых волос на останках аппаратуры, электра, два веселых призрака, мясорубка. Но самое главное – трёхметровой ширины лужа ведьминого студня, напрочь исключавшая любую возможность пройти в угол. «Ищейка» в кармане молчала. Старик достал американский приборчик, злобно ощерился беззубым ртом на безмятежно чистый экран, отрицавший всякую возможность существование опасности. Швырнул «ищейку» в сторону холмика в углу. Аппаратик летел не дальше двух метров, вспыхнул ярким метеором, оставив шлейф едкого серебристого дыма.
– Да и пёс с вами, гады инопланетные… Русский енот везде пройдёт!
Старик попытался встать – бесполезно. Задумчиво взвесил в руке два пластиковых тюбика, потом решительно сорвал колпачки с игл. Укол в левую ногу. В правую. Теперь всё стало определенным. предсказуемым с точностью до секунд. Он сможет встать и под действием стимулятора пройти прямо по студню. Сапоги продержатся не больше двух шагов. Потом студень начнет разъедать ступни, превращая их в рыхлую губчатую массу и – в конечном счёте – в тот же студень. Распад охватит голени, потом колени. На весь кайф уйдет минут двадцать. Потом… Не будет никакого «потом». Действие «Экстра-стима» уже через пару минут остановит сердце. Так что желеобразную заразу он перехитрит – ей достанется только труп, пусть жрёт…
Старик ухватился за какие-то гнусного вида штыри, подтянулся, не обращая внимания на закапавшую с ладоней кровь. Откинул капюшон и невероятным усилием переставляя свинцовые болванки ног двинулся прямо по хлюпающему ведьминому студню. Вниз он не смотрел. Только вперёд.
– Лишь бы не упасть… не упасть… -твердил он, -лишь бы…
Лужа осталась позади, совершенно безболезненно подогнулись ставшие резиновыми ступни и Старик повалился. Извиваясь, невразумительно мыча, размазывая слёзы и кровь по искажённому лицу, он полз в угол аппаратной и видел, как сердцевина холмика светится всё ярче. Когда пальцы Старика заскребли по подножию холмика, тот зашевелился, сбрасывая с себя кафельную крошку. Изумрудный сердечник раздвинул края кратера и пополз вверх. Над Стариком начал подниматься метрового диаметра столб с неровными боками. Столб состоял из материала, напоминавшего полупрозрачный зелёный мармелад, прохладно светящийся изнутри. Столб вырос до высоты трёх метров, упёрся в потолок. Заскрипело, посыпалась известковая пыль.
Старик приподнялся из последних сил, упёрся в изумрудное вещество. Оно оказалось и на ощупь напоминавшим мармелад, блаженно прохладным, мягким и упругим одновременно. Старик погрузил в слегка колышущийся столб руки по локоть, навалился всем телом. Столб бережно принял в себя человека. Некоторое время в середине ещё была видна тёмная фигура, затем столб помутнел, свечение ослабло. Чуть подрагивающая зелёная масса медленно, почти незаметно начала втягиваться в кратер «вулканчика». Приблизительно через полтора часа в углу аппаратной виднелся только холмик, в точности такой же, как и до этого. Только теперь рядом с ним валялся включенный фонарик.
Территория бывшего СССР
Сибирь Усть-Хамский район Хамской области
Аномальная Зона внеземного происхождения
южнее Усть-Хамска
00 часов 01 минута 18 августа 2007 г.
Головная боль была не то, чтобы нестерпимой, но какой-то безысходной, переполнявшей тоскливой угрюмостью всего Тихоню – от макушки до пяток. Он справедливо отнес своё омерзительное состояние к воздействию Антенны и изо всех сил заставлял себя сосредоточиться на наблюдении за окрестностями ночлега. Это удавалось ему с трудом, а вот дежурившему с ним на пару Бобру не удавалось вовсе. Бобёр поминутно клевал носом, но будить его не приходилось: тут же, мучимый мгновенно приходящими кошмарами, он вздрагивал и просыпался. Вот и сейчас Бобёр уронил голову на грудь, но на этот раз Тихоня не стал дожидаться, когда тот встрепенётся. Сердце у Тихони глухо стукнуло, он бесшумно поднялся и потряс Бобра за плечо.
– Подъём!
Тот сразу проснулся и недоуменно уставился на Тихоню.
– Ой, как же это я? – растерянно пробормотал он. -Что стряслось?
И тут же, проследив за взглядом Тихони, сказал:
