Сергей Герасимов - Бескровная охота
– Что же случилось в полночь?
– А в полночь они вернулись.
– Все трое? – спросил Охотник.
– Нет. Тридцать шесть человек. Из каждого убитого стало двенадцать. Каждый из них раздвенадцатерился. Ну, понятно, мы только посмеялись и скормили их пуркадинам. Всех этих тридцать шесть оживших друзей. Но на следующую ночь их стало еще в двенадцать раз больше.
– То есть, – Охотник задумался, – то есть, их вернулось четыреста тридцать два человека?
– Может быть, я не силен в математике, – ответил Великий Сасино. – Но это уже было слишком. Конечно, мы могли бы убить и этих, но если бы они вернулись на следующий день еще раз, их бы стало не меньше чем нас. А потом в десять раз больше. Кому это надо?
– И что же вы сделали?
– Ну, мы выбрали десяток из них и снова бросили пуркадинам. На следующую ночь они вернулись, умноженные на двенадцать. И тогда мы поверили, что нам сеть не победить. Мы больше не могли убивать. А что такое пират, который не может никого убить? Мы больше не могли воевать, мы не могли нападать, захватывать корабли, мы ничего не могли. И, даже если бы какая-то шваль решила на нас наехать, мы бы не смогли победить ни в одной разборке, потому что нас могут убивать, а мы не можем. И нам пришлось прятаться. С тех пор мы висим здесь и аккуратно ловим все, что пролетает мимо. Но этим дело не закончилось.
– Этим только началось? – предположил Охотник.
– Вот именно. Я подозреваю, что сеть на самом деле творит беспредел еще больший, чем творили мы. Она самый большой пират в этой вселенной. Все мы перед ней козявки. Конечно, она не оставила нас в покое. Те сотни мертвецов, которые вернулись, они были не просто мертвецами. Они помнили, кто их убил, и они не простили.
– Они убили твоих людей?
– Нет. Если бы. Они собирались по двенадцать, и, самое главное, они ничего не говорили, не говорили даже между собой, они всегда молчали и все делали молча, так вот, они собирались по двенадцать, и, как только их обидчик ложился спать, становились все вместе вокруг его койки. Наклонялись и смотрели в глаза. Заснуть было невозможно. Первые ночи мы совершенно измучились. Мы пробовали прогонять их, запирать их и запираться самим, ничего не получалось. Они снова возникали у койки. И снова смотрели в глаза. Тогда, когда люди совсем услали, они все же начали засыпать. Из этого тоже ничего не вышло. Эти оборотни брали руки, ноги, прикладывались к шее, прокусывали кожу и начинали пить кровь. Никто не может спать, когда двенадцать вурдалаков сосут из него кровь. После первых двух недель люди дошли до такого состояния, что перестали отличать сон от яви. Еще неделю спустя мы научились спать стоя. Затем научились спать во время ходьбы, во время работы, во время разговора. Мы научились спать и не спать одновременно. А вурдалаки все время ходили за нами по пятам. Они ждали, пока мы свалимся. И некоторые, действительно, валились. Они набрасывались на человека и начинали сосать. Они хлюпали и чавкали, они были страшно голодны.
– Они многих убили? – спросил Охотник.
– В том-то и дело. Ни одного. Они высасывали человека до синего состояния, а на следующую ночь, ровно в двенадцать, высосанный возвращался живым. И он был таким же усталым, как и сутки назад. И снова ему приходилось спать стоя, спать во время работы, спать во время разговора. Мы не могли умереть. Вскоре многие захотели покончить с собой. Они испробовали все: лезвия, яд, радиацию, веревку, пули, даже бомбы. Они умирали, но на следующую ночь возвращались опять. Прошло время, и мы заметили, что не можем умереть об болезней. Мы перестали болеть. У нас на борту было полно биологического оружия. Когда всем стало невмоготу, мы решили умереть вместе и просто разбили пару пробирок. Ничего не случилось. То есть, случилось, все мы умерли в жутких муках. Потом снова вернулись. Потом снова умерли в жутких муках, потому что инфекция еще не исчезла. Мы умирали десятки, а может быть, и сотни раз. Но мы так хотели спать, что часто даже не знали, живы мы или мертвы. Наконец, инфекция перестала действовать, и мы поняли, болезнью нас не возьмешь. Тогда мы стали ждать старости. Ты понимаешь, что произошло.
– Понимаю, – ответил Охотник, – вы перестали стареть, правильно?
– Абсолютно. Никто из нас не старел. Это был ад, и это остается адом до сих пор. Мы перепробовали все возможные способы смерти, вплоть до самых ужасных, надеясь, что ужасная смерть окажется последней, все зря. Это длится уже больше тридцати лет. Сколько это будет продолжаться?
– Миллиард столетий, – ответил Охотник, – или миллиард миллиардов столетий, насколько я знаю сеть. Она ведь не разменивается по мелочам. Это будет продолжаться до тех пор, пока существует сама сеть. Ты знаешь, что она сама говорит о своей смерти?
– Никогда не слышал.
– Она говорит, что исчезнет тогда, когда существа породы Ырь перестанут жевать. Но никто из людей не знает, кто такие существа породы Ырь. Во всяком случае, она не будет жить бесконечно.
– Есть еще одна возможность, – сказал пират. – Мы, конечно же, пробовали связаться с сетью и вымолить у нее прощение. Вначале она просто не хотела с нами разговаривать, и так было долго. Но наконец она ответила.
– И что же она ответила?
– Она сказала, что есть способ умереть. Мы умрем, если будем убиты сразу, все десять тысяч человек одновременно. При этом нас из сострадания должен убить один из наших пленников, которому мы причинили муки. И этот пленник по собственному желанию должен умереть вместе с ними.
– О! – сказал Охотник, – вы его ловите, мучаете, рассказываете свою историю, а он из сострадания умирает вместе с вами? Гарантирую, что такого человеколюбца вы не найдете. Лет сто назад они все вымерли. Или двести. Тогда еще можно было отыскать какого-нибудь фанатика-миссионера, который бы согласился пожертвовать собой рази кучи негодяев. Но сейчас люди стали проще. Ни один человек на это не пойдет. Нет смысла.
– Но ведь есть сказка, в которой красавица целует чудовище, – сказал пират.
– Во-первых, ее при этом не убивают. Во-вторых, это чудовище лишь внешне, внутри оно прекрасно. Вы же – чудовища и в душе. Хотя лично я испытываю к вам добрые чувства.
– Правда? – удивился пират.
– Ага. Когда я был совсем маленьким, меня пугали Великим Сасино. Ты был как Синяя Борода, только намного реальнее. Я видел твои портреты, я читал списки твоих жертв, я слышал о твоих преступлениях. Многие мальчики избирали тебя своим героем. А потом ты просто исчез. Никто не знал, куда ты делся. Ты так и остался для меня сказкой, рассказанной на ночь.
– Технические проблемы мы решили, – сказал пират.
– А именно?
– Мы имеем здесь на корабле тысячи способов мгновенного уничтожения. Если бы кто-то согласился нажать кнопку и умереть вместе с нами, это было бы совсем несложно. Поэтому я хочу…
