Илья Стальнов - На острие углы
- Святая Мария, что творится, - прошептал Генри. - Они будто с цепи сорвались, эти бешеные псы!
- Возможно, так оно и есть, - кивнул Адепт. - Именно бешеные псы! Сердца их черны и безраздельно отданы злу.
- Но в Испании есть хоть и ослабевшая, но еще крепкая власть! - возмущенно воскликнул Генри. - А этот Бернандес - он ведь капитан испанского короля, даже если и связался сейчас с Роберто. Он жжет дома подданных короля так, будто это жилища мавров во время реконкисты. Это полное безумие!
- Он способен еще и не на такое, - сказал я.
- И он не отстанет от нас, - поддакнул Адепт.
- Нам, пожалуй, лучше убраться подальше в горы, - сказал Генри. - У меня и так все предки кончили жизнь с петлей на шее. Не хотелось бы продолжить эту родовую традицию.
- Они не пойдут в горы ни сейчас, ни утром, - сказал Адепт. - Они понимают, что здесь им нас не достать, будь у них хоть двести человек. Может, кто-то другой и попытался бы это сделать, но только не этот дьявол Бернандес. Он знает, что рано или поздно пути наши снова пересекутся.
- Почему? - спросил Генри.
- Он ощущает своим дьявольским носом, куда мы держим путь, и знает, что с этого пути мы не свернем. Ибо мы не хозяева своей судьбы.
"Только судьба наша еще не определена", - подумал я.
- Люблю ученые речи, особенно после того, как только что удалось спасти собственную шкуру, - кивнул удовлетворенно Генри. - Самым большим философом из всех, кого я встречал, был мой земляк старина Билл, с ним вместе мы сидели в лондонской тюрьме. Его следы затерялись на галерах Его Величества. Кстати, а куда вы держите путь, с которого, как вы говорите, не собираетесь сворачивать?
- Прямо на юг.
- Юг велик. Уж не собираетесь ли вы посетить земли чернокожих людоедов, делающих украшения из зубов съеденных ими людей? Или принять мусульманство в Османской империи?
- Нет, мы пойдем в Севилью.
- О, Севилья! Я бывал там не один раз. Город портов, величественных талионов с золотом, прибывающих из обеих Индий. Вам повезло, потому что я держу путь туда же.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что навязываешься на нашу шею? - спросил Адепт.
- Ну, тут можно поспорить, кто и на чьей шее будет сидеть. Такие добрые и наивные люди, как я, обычно становятся мулами, а не погонщиками.
- Такой наивный и добрый путник - прямой путь для нас на каторгу или галеры! - воскликнул я.
- Я не обижаюсь, поскольку воспринимаю ваши слова как несколько экзотическую форму благодарности за спасенные жизни.
- Хорошо, - произнес Адепт. - Ты пойдешь с нами, если поклянешься не пускать в ход свои многочисленные таланты в деле умыкания чужого имущества.
- Клянусь закопанными в землю пиастрами моего папаши!
- Ха! - только и сказал я,
- Думаю, тебе можно доверять, - поднял руку Адепт. - Эх, Генри, если бы ты только мог представить себе, во что ввязываешься...
- Я согласен на все, ибо хорошие спутники - огромная редкость в нашем сумасшедшем мире. Тем, кто поверил и поклялся в дружбе Генри Джордану, сей отпрыск благородной и честной фамилии сделает все, что в его силах.
Ночью мы не сомкнули глаз. Выбрав удобный пункт наблюдения, мы смогли, когда рассвело, увидеть, что отряд исчез, оставив после себя пепелище.
- Интересно, куда они отправились? - задумчиво произнес Адепт.
- Будут объезжать окрестности и узнавать, не видел ли кто-нибудь двух еретиков и одного английского шпиона, скрывающихся от милостивого королевского правосудия.
- Без лошадей нам далеко не уйти, - заметил я. - Нужно спуститься в деревню и попытаться приобрести трех мулов.
- А кто может сказать наверняка, что капитан не оставил там засаду? осведомился Генри Джордан. - Они вполне могут затаиться в одном из домов и ждать нас в гости, приготовив нам горячий прием и завтрак пороха и пульпе клинками на десерт.
- Там никого нет. Мне так кажется, - сказал Адепт.
- А что вам будет казаться, когда они станут развешивать нас на виселицах? Вы скажете, что вам кажется, что нас вешают.
- Пожалуй, Генри, ты прав. Нужно быть осторожным и не доверять полностью своим тонким ощущениям, хотя они меня почти никогда не подводили, чего не скажешь о глазах и слухе.
И мы постарались быть осторожными. Двигались по лесу с опаской, прислушиваясь к каждому шороху, пока за зеленью не показались белые домики испанского селения, приткнувшиеся на окраине леса и даже взобравшиеся на склон горы.
Мы довольно долго наблюдали за селением, но ничего подозрительного там не увидели. У колодца женщина в черном платье набирала воду, мужчина гнал из хлева быка, трое стариков почти неподвижно сидели в тени разлапистого дерева, дарившего вожделенную прохладу - воздух уже начал накаляться.
Но все же в одном из этих домов могли притаиться головорезы, поэтому прошло около часа, а мы все еще не решались войти в селение. Лучше всего было опросить какого-нибудь местного жителя. И нам повезло. Мы наткнулись на пастуха. Завидев нас, он страшно перепугался и, предупреждая наши вопросы, начал слезно молить о пощаде,
- Перестань причитать, не то, клянусь, ты замолчишь навсегда! - оборвал его Генри.
Пастух тут же замолк, будто проглотил язык.
- Теперь говори, что у вас тут творится.
- Мы мирные люди, мы ничего не знаем и ничего "не хотим сверх того, что имеем.
- Рассказывай!
- Ночью приехали благородные сеньоры. Они спросили, проходил ли кто-нибудь через селение. Маркое сказал, что двое сеньоров устроились на постоялом дворе в нескольких милях от деревни. Ох уж этот Маркое! Он жаден, у него есть деньги, и вся деревня у него в долгу. Вы лучше его убейте, чем меня!
- Кого надо, того и убьем, - заверил его Генри. - Говори дальше!
- Потом загорелась гостиница, и к нам опять прискакали эти сеньоры. Они осмотрели все дома, и после этого мы недосчитались многих хороших вещей. Потом сыновья старого Родриго принесли отца на руках. Он был ранен и теперь, может быть, уже умер.
Потом сеньоры ускакали, после того как Маркое сказал: "Здесь их ждать бесполезно. Эти враги матери нашей католической церкви и короля направились на юг"... Ох, я совсем не это хотел сказать! Поверьте, это не мои, а его слова!
- Мы знаем, что ты хотел сказать, - усмехнулся Адепт. - Один из нас останется с тобой. Если мы попадем в засаду, наш товарищ поджарит тебя на медленном огне.
- Я не вру! Мне незачем помогать тем сеньорам - они разорили мой дом и изгалялись над моими дочерьми.
- Ладно, живи.
Мы оставили пастуха в одиночестве и направились в селение.
Завидев нас еще издалека, все жители попрятались по домам. Мы оказались на совершенно пустой площади, в центре которой росло большое дерево и плескалась в источнике вода.
- Есть тут кто? - крикнул я.
