Альфред Бестер - Миры Альфреда Бестера. Том 3
На экране возникла великолепная массивная голова черной гориллы.
— !! — проревела обезьяна.
— Извини, дорогая, раньше не мог позвонить. Дела, дела. Прекрасно выглядишь. Как твой бездельник-муж?
— !
— Детишки? — !!!
— Чудесно. Кстати, ты собиралась привезти ребят, чтобы я поучил их нашему с тобой языку, золотко. Да, о детишках. У меня тут есть сейчас кое-что, и я хочу пригласить тебя…
Корк, пришедший в себя от шока, молниеносным движением нажал на кнопку телефона. Изображение пропало.
— Вы с ума сошли! — вскричал он. Мэнрайт удивленно воззрился на профессора.
— Что вам не нравится на сей раз?
— Вы хотите приставить к нашей девочке этого монстра?
— Лучшей матери, чем этот, как вы сказали, монстр в целом свете не найти. Ребенку с ней раздолье: можно лазать по ней, тискать ее. Странное дело, — продолжал размышлять вслух Мэнрайт, — в моей власти повлиять на сознание и центры восприятия, однако изменить органы артикуляции, данные природой, я не могу. Я научил Клаудиу понимать письменные и устные сообщения, но говорить ее не научишь. Приходится объясняться с ней вот таким примитивным способом, который и языком-то не назовешь. Чертовски обидно. И ей, и мне.
— Вы не шутите? Вы в самом деле хотите, чтобы она ухаживала за малышкой?
— Конечно, а чем плохо?
— Да ваша Клаудиа способна испугать ребенка до полусмерти.
— Чепуха.
— Она страшна, как смертный грех.
— Вы ничего не соображаете. Она красотка. Каков экземпляр, а? Какая чистота породы! И уж во всяком случае она поумнее университетских придурков, занятых Коррективным курсом настольного тенниса.
— Но она же не говорит, бурчит что-то непонятное.
— Проклятье, Чарльз! Еще не хватало, чтобы и она говорила. Этот чертов младенец и без того рта не закрывает, в доме покоя нет, скажите спасибо, что хоть кто-нибудь заставит девчонку умолкнуть.
Так черная горилла по имени Клаудиа появилась во владениях Мэнрайта, вызвав вспышку ревности у Игоря.
В первый же день, когда все собрались за завтраком, Клаудиа под испепеляющими взглядами Игоря набрала следующее послание для домини: «В УЧ ГЛ ПР ТЛТ?»
— Дай-ка мне вспомнить твои сокращения, дорогуша. Так, так. Вы, то есть я, научили Галатею проситься в туалет? Ну, конечно, Клаудиа. Я выбрал для нее все самое лучшее от сорока семи женщин. Надеюсь, хотя бы одна из них умела это делать.
«КУП ПЛН».
— Не понял, что я должен купить, Клаудиа?
— Пеленки, Редж!
— Благодарю вас, Чарльз. И тебе спасибо, Клаудиа. Еще чашечку кофе, золотко? До чего обидно, Чарльз, у нее не выходят сложные движения и получаются только печатные буквы, а прописные с их волнистыми линиями и соединениями не даются никак. Сколько нужно пеленок, Клаудиа? «1 ДЕС».
— Хорошо. Десяток. Zu Befehl[130]. Ты привезла своих сорванцов поиграть с Галли?
«СТ».
— Твои ребята намного старше? «ГЛ».
— Ты хочешь сказать, что Галатея старше твоих мальчишек? Я должен сам разобраться.
Одна из спален верхнего этажа была превращена в детскую. Цокольное помещение, где обычно создавались биороботы, не годилось для лучшего творения домини. Войдя в детскую вместе с Клаудией, Мэнрайт застал такую картину: розовощекий младенец, растянувшись поперек брошенной на пол подушки, с интересом изучал толстую книгу. Завидя Клаудию, девочка оторвалась от своего занятия и с восторгом поползла к няньке.
— А я знаю, как помочь тебе, нянюшка, — затараторила она. — Нужно выучить самую обыкновенную допотопную стенографию. Тебе не придется больше мучиться, выводя закорючки, будешь ставить черточки и точки. Видишь, как просто? Мы станем учиться вместе.
Девочка забралась на руку к огромной обезьяне и нежно расцеловала ее.
— Эта простая мысль, — продолжала рассуждать малышка, — должна была прийти в голову нашему самовлюбленному всезнайке, как там его, все время забываю. — И встряхнув золотисто-рыжей гривой, она добавила: — Ах, это вы, домини Мэнрайт, какой неприятный сюрприз!
— Ты права, Клаудиа, — взорвался Мэнрайт, — чертова девчонка уже успела перерасти твоих ребят. Лучше поменяй ей мокрые пеленки.
Галатея отозвалась как ни в чем не бывало:
— С завтрашнего дня я начну сама пользоваться горшком, и вам не придется следить за моими пеленками. Лучше последите за своим языком.
— О-о-о! — задохнулся Мэнрайт и вылетел из комнаты с видом оскорбленного достоинства.
Галатея росла не по дням, а по часам. Так вытягиваются ростки молодого бамбука под южным солнцем. В доме ученого все ходило ходуном. Веселый смех Галатеи, казалось, звенел одновременно повсюду, ни часу не проходило без ее фокусов. Она выучилась играть на клавесине эпохи Регентства, который давно считался неисправным. Ей удалось убедить Игоря, что под видом клавесина скрывается одно из выпестованных им чудовищ. Вместе они настроили инструмент, привели его в порядок. Скрежещущие звуки концерта, исполняемого на камертоне, наполняли дом, и спасения от этих звуков не было за толстыми стенами и плотно закрытыми дверями. У Игоря не оставалось времени на приготовление обедов, и взрослым приходилось кормиться в ресторанах.
Галатея самостоятельно научилась стенографии и соединила стенографические значки с символами языка глухонемых. Теперь они с Клаудией подолгу махали руками, болтая обо всем на свете. Это наконец осточертело Мэнрайту, и домини категорически запретил им объясняться на пальцах, заявив, что по милости обеих он у себя под носом ничего не видит. Тогда они нашли новый способ вести беседу. Крепко взявшись за руки, они продолжали свой беззвучный разговор условными поглаживаниями и прикосновениями ладоней. Гордость не позволяла Мэнрайту узнать, о чем они шепчутся.
— Скажут они вам, ждите, — ворчливо оправдывался он.
— Редж, а что, если мы имеем дело с тем самым сюрпризом, который должна преподнести нам Галатея?
— Будь я проклят, если я знаю. Мне и так с ней хватает сюрпризов. Чертов ребенок!
Из кухни, где священнодействовал Игорь, она утащила лакрицу, обмазалась ею и фосфором из неприкосновенных запасов Мэнрайта, а затем среди ночи ворвалась к профессору Корку, фосфоресцируя в темноте и завывая страшным голосом.
— Я несчастная матушка метофитов с Ганимеда! Ты, пришелец из космоса, убил моих деточек! Теперь я убью тебя!
Корк завопил от неожиданности и весь день заходился от смеха. Однако Мэнрайту было не до веселья.
— Это еще что, — пожаловался он, — вот у меня начались самые настоящие кошмары из-за этого чертового ребенка. Я каждый день вижу один и тот же сон: в горах Дикого Запада меня преследуют индейцы.
