Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга
Вот чудо, оба засмеялись:
— Это образное такое выражение. А так, конечно, мальчики, — пропели они хором.
Чарли перешёл на серьёзный тон:
— Кристы хотят идти с нами. Я счёл возможным их проинформировать. Скорость им позволяет. Говорят, что смогут быть полезными. Думаю, они пересмотрели планы на наш счёт, теперь порча снова наша общая проблема надолго. Думаю, они не хотят терять союзника.
Началось! Временные союзы, друзья по расчёту, чёрт бы побрал эту дипломатию.
— Хорошо. Зови. Глядишь, и вправду пригодятся, — я потрогал щетину на подбородке. — А я пока пойду умоюсь.
XVIIIВ который раз за время скитаний мне хотелось воскликнуть — как хорошо дома! С момента прибытия прошло почти двенадцать часов, а я всё никак не мог привыкнуть к вновь возникшему ощущению защищённости и надёжности. Большой Друг в свободном пространстве, это вам не какой-то там «патиссон» в недрах чужого монстра, готового к тому же взорваться.
Не задаваясь вопросом «зачем?», я решил дождаться момента, когда верфь запустит программу самоуничтожения. Может быть, в глубине души я надеялся, что Упырь напоследок «пошутил», и верфь останется цела. Упырём того монстра, что был когда-то Димкой, окрестил незатейливо Иван.
Минута взрыва наступила и истекла, ничего не происходило, даже Чарли с его сенсорами ничего не уловил пока. Надежда моя всё росла, но тут прозвучало:
— Внимание! Началось.
Друг расположился на безопасном расстоянии от верфи и приготовился в любой момент уйти в прыжок, всё же мы ни разу не присутствовали при гибели целой планеты, пусть и искусственной. Неподалёку от нас зависла троица кристов. Шааяне своим ходом отправились домой. Свет от верфи доходит до нас с задержкой в две минуты, поэтому на экране пока ничего не заметно. Верфь медленно плывет на фоне звёзд, огромная, ощутимо тяжелая.
Рядом с «реальной» картинкой Чарли запустил реконструкцию по данным сенсоров. На ней сфера выглядела немного сплюснутой. Постепенно деформация увеличивалась, впечатление такое, будто резиновый мяч сдавили огромными щипцами. В тех местах, где щипцы соприкасались с поверхностью мяча, образовались две воронки. Чарли прокомментировал:
— Воронки — это действительно нечто вроде смерчей. Их острия соприкасаются друг с другом. Вращаются они в разные стороны, скорость на краях превышает тысячу километров в час. Соломон, я говорил тебе, это не металл! Какая-то очередная загадка. Шааяне сколько ни пытались, не смогли взять пробу. Неизвестное состояние материи. Мне неизвестное.
Тем временем сфера плавно трансформировалась в тороид, диаметр которого оказался в четыре раза меньше, чем вначале у верфи. Наружный диаметр «бублика» стремительно сокращался, внутренний же увеличивался. И вот вместо верфи перед нами оказалась тоненькая нитка окружности, ещё миг, и не стало ничего. Общий вздох прокатился по рубке, в последнюю минуту я перестал даже дышать.
Вот тебе и взрыв, вот тебе и шутки. Первым заговорил Соломон:
— Чарли, зафиксировал? — уж для чего он дублировал голосом, то дело тёмное.
— А смысл? Всё записал, но ничего не понял. Что это было? — приуныл наш всезнайка.
— Хотел бы я знать, — не отставал от него Сол. — Возможно, демонстрация силы. А может, просто стремление не оставить никаких следов. После любого взрыва остаются обломки, мы могли что-нибудь этакое раскопать. А так, получили пустое место.
Из нас четверых лишь Мирон занимался делом, в лихорадочном темпе прокручивая только что полученные данные. Иван сидел, задумчиво поигрывая десантным ножом, вот чудеса, никогда не замечал у него страсти к холодному оружию. Алёна, казалось, полностью ушла в себя, но моментально почувствовала мой взгляд, обернулась, в глазах вопрос.
— Что дальше, капитан?
— Идём к Шааяссу, юнга.
За что в частности я полюбил шааян, так это за их способность к организованным действиям. На Земле эталоном собранности принято считать немцев. Так вот, шааяне дадут им огромную фору во всем, что касается дисциплины и порядка. Когда Большой Друг завис на геостационарной орбите Шааясса, там полным ходом шла погрузка. Длиннющие вереницы дисков опоясали планету подобно ожерельям, с поверхности к ним то и дело подходили грузовики со снаряжением. К нашему приходу полностью укомплектовали порядка ста экипажей, корабли дожидались на внешней орбите системы Шааясса.
Чарли после короткого совещания с Соломоном заявил, что наше участие в таком сложном процессе может отрицательно сказаться на результате.
— Поэтому… — сказал он за завтраком, — предлагаю перейти к самоусовершенствованию. Все желающие могут посетить медбокс и пройти процедуру коррекции центральной нервной системы. Дабы получить возможность общаться без телефона. Гы! Не знаю, зачем вам нужна такая связь, но капитан рекомендует. Правда, Саш?
Не мог я вспомнить, когда успел порекомендовать, но спорить не хотелось, и я подтвердил:
— Думаю, не повредит.
— Хорошо, — обрадовался провокатор. — А после займёмся приводом. Так что Соломону придётся задержаться.
Иван поинтересовался, подозрительно рассматривая кусочек бифштекса:
— Куда это он собрался?
— На Колыбель, естественно. За топливом для дисков. Будет Соломоша работать бензовозом. Но сначала поможет мне отрастить движок.
— За едой о делах говорить — здоровью вредить, — Мирон хлебнул минералки, продолжил: — Но раз уж начали, давайте вредите дальше. Что нам даст возможность общаться мысленно, кроме, хе, радости человеческого общения в извращённой форме?
Мы с Чарли хором протянули:
— Ну…
Три пары глаз уставились на меня вопросительно. Мирон подытожил:
— Как и было сказано, веских причин нет. Но я согласен, мне интересно. И завидно, глядя на капитана.
Алёна откинула со лба чёлку, прищурилась:
— А мне интересно будет узнать, что там, в голове у капитана, творится.
Я демонстративно поёжился.
Иван, показав выучку настоящего самурая, заявил:
— Как скажете. Всегда готов приобрести что-нибудь полезное, — подумал. — Тем более, на халяву.
— Халявы не обещаю, довольно неприятный процесс, как будто… — я не смог придумать сравнения. — Сами узнаете, ничего подобного я не слышал.
Соломон задал неожиданный вопрос:
— Саша, меня очень интересует такой вот вопрос. Почему ты согласился на новый привод для Большого Друга?
Подумаешь, секрет!
— Есть у меня желание взглянуть на Олимп вблизи.
Нельзя сказать, что тишина наступила полная. Иван сопел, уткнувшись в тарелку, Мирон барабанил пальцами по столу, но высказываться никто не спешил.
