Михаил Харитонов - Факап
Через некоторое время стало ясно, что в столице началось что-то вроде массового психоза. О доне Юсме говорили везде - слухи поднялись с городского дна до относительно приличных домов. Продавались оттиснутые с досок портреты адского исчадия - не всегда похожие на реального дона Юсму, зато с рогами, клыками и совершенно зверским выражением лица. Почтенные горожане, в том числе полноправные, завидев аристократа, не просто кланялись, а бросались перед ним на колени и ползали в грязи, умоляя открыть королю глаза на коварного обманщика.
Двор реагировал на всё это сначала со смехом, потом с недоумением, а потом и с беспокойством. Любые народные волнения были чреваты бунтами, а бунты - жертвами, расходами, а то и настоящим разорением. Это благородные доны уже выучили.
Поэтому к дону Юсме стали относиться с холодком. Пока он был проблемой короля, он вызывал симпатии - так как любые королевские проблемы аристократия воспринимала с плохо скрываемым злорадством. Но в данном случае он мог стать причиной проблем у самой аристократии, что благородным донам не нравилось. Сам дон Юсма это тоже понимал, и ситуация его бесила. При этом он не мог даже оправдаться - поскольку его никто ни в чём прямо не обвинял. Разве что старый опытный королевский мажордом, дон Фэп, однажды заметил в присутствии молодого дона, что его не любит народ. Молодой дон это услышал и громко сказал, что чувства скотоподобных существ могут интересовать только того, кто сам к ним близок по натуре. Дон Фэп осведомился, имел ли в виду дон Юсма его лично. Сообразив, что дело пахнет дуэлью, от которой отвертеться не удастся, а любой её результат ему повредит, Юсма рассыпался в уверениях, что никоим образом не имел в виду уважаемого собеседника, а лишь хотел сказать, что не пристало высшим обращать внимание на низших. На это дон Фэп заметил - "даже самая ничтожная птица способна нагадить на голову благородного дона, поэтому благородный дон, ежели он разумен, всегда смотрит, куда летят птицы".
Благородный дон этому совету внял, хотя и лишь частично. То есть - решился всё-таки как-то отреагировать.
На следующий день, во время большого приёма, он бросился к ногам короля и попросил у него защиты от ложных слухов, порочащих его имя. Король внял - и в тот же день подписал коронное оглашение "О нелепых, дерзостных и несообразных сказках", которое категорически запрещало всякие разговоры о преступлениях дона Юсмы. Каковые в оглашении скрупулёзно перечислялись, так что даже те горожане, которые ещё не слышали о том, в чём же именно обвиняют герцогского сынка, теперь получили об этом достаточное представление.
Примерно в то же самое время из Соана в Арканар прибыла очередная печатная контрабанда. Вместе с непристойными гравюрами и запрещёнными игральными картами на арканарский чёрный рынок поступила брошюра с длинным названием "Ужасающий преступник и колдун, именующий себя дон Юсма, с присовокуплением полной истории злодейств и бесчиний его, а также и сокрытым прорицанием святого Тукки".
В этом сочинении все или почти все слухи были увязаны в одну историю. Согласно которой дон Юсма был сыном дьявола, соблазнившего его мать, дону Дэви, для чего он принял облик её жениха, второго герцога Арканарского, и склонившего её к постыдной добрачной связи. Сын дьявола, разумеется, не походил на отца, так что герцог, заподозрив неладное, сына не признал, хотя по мольбам матери всё-таки дал ему место в доме. Он рос крайне порочным и совершил множество злодеяний, которые мать до времени покрывала и молила бога об исправлении ребёнка. Бог, сжалившись, открыл ей глаза на истину. Тогда мать прокляла сына, а тот поджёг её спальню и таким образом её убил. Впоследствии он убил и отца отравленным яблоком. Потом колдовской силой, данной дьяволом, он отвёл глаза благородным донам, и те поверили, будто умирающий отец его признал законным сыном. Потом он отправился в столицу и там той же силой прельстил старого короля, который внезапно возлюбил его, приблизил к себе и пообещал сделать его наследником и отдать трон. При дворе дон Юсма тоже совершил множество разнообразных преступлений, но сила дьявола его защищала и никто не думал о нём дурного. Однако злодей сам себя разоблачил. Однажды он рыскал по городу в компании беспутных друзей, которых он совратил с пути истинного, дабы развлечься ещё каким-нибудь злодейством. Посреди пустынной улицы он увидел старика, как две капли воды похожего на его отца, который к тому же держал в руке яблоко. В страхе и ярости он подступил к старику, выкрикивая страшные угрозы. Старик же кротко протянул ему яблоко. Злодей, в помрачении ума решивший, что это покойный отец протягивает ему орудие убийства, с криком "ты встал из могилы, проклятый, чтобы глумиться надо мной, но я верну тебя обратно", нанёс старику множество ударов мечом, в результате которых тот испустил дух. Но в этот миг сила дьявола покинула дона Юсму, так что его злая природа отныне стала видна всем, кроме короля, которому дьявол особенно сильно запорошил глаза. Но злой дон Юсма опасается, что король прозреет, так что теперь, сплотив вокруг себя злейших врагов короны, он замыслил извести злыми чарами доброго Пица Четвёртого, а также и законного наследника. Воцарившись же, он примется за своих врагов и всех их изведёт, а потом так закабалит и закрепостит народ, что жизнь его станет хуже смерти. В чём и состояло сокрытое прорицание святого Тукки.
С какой-то точки зрения это произведение можно было считать выдающимся - хотя бы потому, что несло в себе черты трёх доселе неизвестных в Арканаре жанров: политического памфлета, готического романа и психологического триллера. Во всяком случае, на непривычных арканарцев брошюра произвела сильнейшее впечатление. Грамотные платили за экземпляр контрабандного чтива серебром. Некоторые, впрочем, отбивали деньги тем, что читали брошюру вслух неграмотным. Те распространяли историю дальше - по памяти, изукрашивая своими добавлениями. Город гудел, как улей.
Когда зловредное сочинение, наконец, доставили во дворец, Пиц Четвёртый чрезвычайно разгневался. Он самолично составил и подписал коронное оглашение "О непотребных писаниях и сочинениях, возбуждающих беспорядки", строго запрещающее хранение и распространение зловредной книжицы. Вот только огласить его не удалось: на документе не успели просохнуть чернила, когда пришли вести, что на королевской площади скапливается толпа. Король приказал дворцовой страже разогнать чернь, но поздно: народу было слишком много, к тому же в первые ряды выставили городских магистратов, цеховых мастеров и всяких уважаемых людей, которых выволокли из домов - некоторых так даже и из постелей - и потащили на общий сбор. В такой ситуацией алебардами особенно не помашешь и арбалетами не постреляешь.
