Абрахам Меррит - Лунная заводь
Нечто подобное я уже наблюдал в тот раз, когда спас Радора от удара отравленным дротиком и он продемонстрировал мне мгновенное разлагающее действие яда на каком-то фрукте. Медузы пожирали эту тошнотворную массу, все время меняя изумительные, разгорающиеся все ярче и ярче цвета. Сейчас мне и впрямь почудилось, что эти сказочные луны не что иное, как вечные спутники смерти, вскармливающие свою лучезарную красоту ее соками: они казались какими-то жуткими перегонными устройствами, в которых отвратительная жижа превращалась в восхитительное многокрасочное зрелище, включающее в себя все мыслимые и немыслимые цвета и оттенки.
Я отвернулся, чувствуя тошноту.. О'Киф стоял с побелевшим лицом: не говоря ни слова друг другу, мы вернулись назад тем же путем, которым вышли на край обрыва, чтобы посмотреть, что сделают с мертвыми телами. Навстречу нам спешила Лакла. Не успела она заговорить с нами, как окружающий воздух слабо затрепетал, как будто что-то невидимое и огромное тихо вздохнуло вдали. Нарастая, легкая вибрация сменилась едва различимым шорохом... и затем, точно какое-то живое существо, прошелестело мимо, заставив задрожать наши тела, и исчезло гдето вдали.
- Открылся Портал, - сказала служительница.
Легчайшее дуновение воздуха, отзываясь эхом на первый вздох, печально прошуршало в воздухе.
- Йолара ушла, - сказала Лакла. - Портал закрылся. Теперь нам нужно торопиться... Трое Богов велели, чтобы ты, Гудвин, и ты, Ларри, вместе со мной отправились по той странной дороге, о которой я вам говорила. Но Олафа нам нельзя взять с собой, если мы не хотим разбить ему сердце. Нам надо вернуться, прежде чем он с Радором перейдет мост.
Ее рука нашла руку Ларри.
- Пойдем, - сказала Лакла.
Мы шли за ней, все время спускаясь вниз, переходя из одной комнаты в другую, бесчисленные пролеты бесчисленных лестниц сменяли друг друга. Наконец, по-видимому, мы оказались в самом низу куполообразного дворца, и Лакла остановилась перед огромной каменной глыбой винного цвета. Своей плавно закругленной гладкой поверхностью камень перегораживал коридор. Девушка нажала на край плиты, и он повернулся; мы вошли, и камень снова встал на место.
Стены комнаты (меня она невольно навела на мысль о каком-то гигантском дупле в стволе дерева) имели ограненную как у алмаза поверхность, и вся она сверкала, точно отшлифованный бриллиант, только пожалуй, не так ярко. По форме комната представляла собой вытянутый книзу овал, и ступеньки, по которым мы начали спускаться, вели на круглую полированную площадку, примерно около двух ярдов в диаметре, находившуюся в самом низу. Оглянувшись, я не увидел нигде никаких следов двери, через которую мы вошли, только по ступенькам в стене можно было предположить, где она находится, да и они, пока я задумчиво созерцал стену, - исчезли.
Отрезанные от внешнего мира, мы стояли на небольшом пятачке, окруженном со всех сторон только фасеточными стенами, и на каждой блестящей плоскости можно было видеть тусклые отражения наших лиц. У меня сложилось такое впечатление, будто мы находимся внутри бриллиантового яйца, но только ограненного не снаружи, а изнутри.
Почти совершенная овальная форма комнаты нарушалась лишь плоским экраном, располагавшимся справа от меня и тянувшимся от места, где мы стояли, до самой верхней точки комнаты. По слабо выпуклой поверхности пробегали мимолетные, быстро угасающие световые вспышки, и вся она, расчерченная крест-накрест бесчисленным множеством тонких линий, напоминала фотопластинку для спектроскопа, но с существенным отличием - внутри каждой линии я ощущал присутствие многочисленных, утончающихся до бесконечности микроскопических тонких линий, нанесенных при помощи какого-то крайне чувствительного прибора, по сравнению с которым все наши самые точные инструменты выглядели кувалдой рядом с иглой микрометра.
На расстоянии фута или двух от экрана стояло нечто вроде подставки с укрепленным на ней компасом. Она поддерживала свободно покачивающийся круглый прибор, под прозрачной крышкой которого бегали концентрические кольца заполняющих его светящихся паров слабого голубоватого цвета. С одного края от шкалы отходила небольшая хрустальная полочка - клавиатура, и в ней виднелось восемь маленьких углублений.
Вот в эти чашечки служительница и вложила свои удлиненные пальчики. Она опустила глаза на шкалу, вдавила пальцы одной руки, и экран позади нас бесшумно повернулся под другим углом.
- Обними меня за талию, Ларри, милый, и стань поближе, - тихо сказала она. - А ты, Гудвин, вставай сзади и положи мне руки на плечи.
Несколько удивленный, я выполнил ее просьбу.
Лакла нажала на выемки полочки пальцами другой руки, пары ярко вспыхнули на кольцевых дорожках внутри прибора и забегали друг относительно друга; засветился экран, стоявший у нас за спиной, причем излучение, как я чувствовал, содержало не только весь спектр частот, расположенный в видимой области, но и в той, что не воспринимается человеческим зрением. Ослепительный блеск экрана становился все ярче и ярче, заполняя собой все окружающее пространство, он струился сквозь меня, как струится поток яркого солнечного света через оконную раму.
Ограненная поверхность стен резко вспыхнула нестерпимым блеском, и в каждой сверкающей плоскости я видел искаженные и дрожащие, подобно треплющимся на сильном ветру флагам, наши изображения. Я хотел было оглянуться, но меня остановил резкий приказ служительницы: "Не поворачивайся... если хочешь жить!" Льющееся с экрана излучение становилось все сильнее, сзади нас омывало бушующее море света, в котором я казался сам себе слабой призрачной тенью.
Я слышал - но не обычным слухом, а непосредственно самим мозгом, как нарастая, заполняет помещение мерное гудение: казалось, что эта упорядоченная звуковая стихия движется на нас откуда-то с дальних рубежей космического пространства; все ближе и ближе надвигался чудовищный ураган, несущийся, словно из самого центра Вселенной... Вот он обрушился, подхватив нас своими могучими ладонями. И все более яркий, невыносимо яркий свет струился через наши тела, изливаясь с экрана.
Многочисленные грани стен вдруг разом потускнели, стена передо мной стала плавиться и опадать, словно желатиновая масса под действием пламени, постепенно растворяясь и делаясь прозрачной, и в это образовавшееся отверстие, подхваченный потоком струящего света и немыслимым, оглушительно ревущим ураганом, я начал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
Чем громче становился рев урагана, чем ярче сверкал поток омывающего нас света - тем быстрее двигались мы. На неизвестно откуда взявшейся стене появилось мое, усеченное в длину, продолжение, быстро сокращаясь по вертикали, стена стянулась в линию и пропала; перед моими глазами быстро промелькнули сказочные сады - они вращались, сплющиваясь в тончайший цветной лист, который вошел в меня составной частью. Еще одна каменная стена сжалась в узкий клин, через который я пролетел, и он тут же, словно карта, присоединившаяся к остальной колоде, занял внутри меня свое место.
![Абрахам Меррит - Лунный бассейн [Лунная заводь]](/uploads/posts/books/65198/65198.jpg)
