Александр Мирер - Дом скитальцев
– Извольте, – повторил Десантник. – Оба здесь. Резвятся.
– А дубликаты – там?
– Как я имел честь разъяснить.
– Тогда я не понимаю. Вы говорили, что обязаны вернуть детей. Но там не дети, а дубликаты?
Линия девять поднял руку:
– Михаил Тихонович, мы чрезвычайно ценим сотрудничество с вами, я говорю от имени Замкнутых. Но кое в чем, я должен сказать и это, вы не можете нас понять. Вы отождествляете конкретную личность с конкретным телом, ее носителем, забывая, что личность есть информация, организованная определенным образом. Не только разум – личность целиком. Вдумайтесь: я послал в Космос дубликаты личностей, ничем не отличающиеся от оригиналов. Ничем! Они обладают полноценным разумом. Они осознают свое «я». Они живут в настоящем, обладают прошлым и мечтают о будущем. Создав их, мы выпустили в мир не дубликаты, а личности. После этого мы не имеем морального права бросить их на произвол судьбы. Их гибель будет такой же настоящей смертью, как ваша или моя. Более того, я не имею права и разлучить их с прошлым, которое им дорого. Я обязан вернуть их сюда – иначе они все равно погибнут. Зачахнут, как сосна, пересаженная в болото. Следовательно, я обязан вернуть их на Землю и объединить с личностями-оригиналами. Любой другой вариант будет убийством. Ну те, а с практической точки зрения... Они доставят сведения о Пути, которые весьма и весьма вам пригодятся. – Учитель усмехнулся. – Высокоморальное поведение всегда практично, таково мое скромное мнение. М-да. Есть надежда вернуть их в самом скором времени.
– Что же, буду рад убедиться, – сказал Зернов. – Раз мы заговорили о морали, как бы вы поступили с Мыслящими Десантников?
– Да как угодно, – сказал Иван Кузьмич. – Вы же их не приглашали на чашку чая. Меня Путь не интересует.
– А вы не ощущаете моральной ответственности за его действия?
– Ощущаю. Поэтому я с ним сражаюсь, м-да...
– Так, естественно, – согласился Зернов. – Иван Кузьмич, а почему вы послали детей – не взрослых, а детей?
Десантник поднял палец характерным учительским жестом.
– Это загадочная история, в которой я не разобрался, хоть и надлежало... Вы представляете себе биологический механизм пересадки личности, уважаемый Михаил Тихонович?
– Совершенно не представляю, Иван Кузьмич, – слукавил Зернов. – Я практический работник в иной области, не так ли?
– М-да... Попробую... Грубо говоря, при пересадке в мозгу закладывается новая сеть нервных связей, формирующая новую личность. М-да... Излучение «посредника» навязывает мозгу эти новые связи, причем старые остаются практически не затронутыми. Новая личность не вытесняет старую, они там вместе живут, сосуществуют. Но... – Учитель приложил палец к носу, – но две личности, принципиально разные к тому же, должны формировать два поведения, два различных поведения. Что невозможно. Посему все то, что именуется силой воли, а говоря на точном языке, мотивацией поведения, принадлежит лишь одной личности. Назовем ее начальствующей. И биологически... м-да, биологически... сложилось так, что личности народа Пути при пересадке в человеческий мозг являются начальствующими. Но! – Он снова поднял палец. – Если мозг этот – взрослый... Загадочная история, уверяю вас! Не представляю, как ее объяснить. Мне, как учителю по профессии, приятно воображать, что мотивация поведения у детей более мощная, чем у взрослых... Вы понимаете?
– Так, так...
– Почему детская личность оказывается начальствующей? Может быть, случайность. Может быть, мое наивное учительское мнение истинно. М-да. Не знаю...
– А как считают там?
– П-ф! Там! Путь не интересуется теориями... Официальная наука попросту отрицает любую возможность поражения Пути. Никто не возьмет над нами верх – и все тут. Прошу извинить. – Иван Кузьмич подошел к инвертору, прислушался, отошел. – Теперь я отвечу на ваш вопрос. Мне было нужно послать туда двоих людей, причем таких, какие несомненно будут начальствующими личностями. Без осечки. Вам ясно решение? Дети. Возможно более старшего возраста, но дети. Я выбрал двоих, которых я несколько лет наблюдал здесь во время летних каникул. Очень дружные, с волевыми и самобытными характерами. Прямодушные. Не трусы. Девчонка – просто золото... Мальчик лучше мотивирован, но попроще, попроще... А здоровье у обоих – ну, кремешки! – Учитель улыбнулся, первый раз Зернов видел, что он улыбается по-настоящему. – И я их отправил – дубликаты, естественно.
– Благодарю вас за объяснения, – сказал Зернов. – Если я верно вас понял, дубликаты вернутся?
Иван Кузьмич посмотрел на него, мрачно пожал плечами:
– Делаю все возможное, м-да... Пока не знаю. Теперь прошу извинить, честь имею кланяться. – Он сунул голову в инвертор, между двумя алюминиевыми тарелками. Волосы его, потрескивая, поднялись дыбом.
Так закончилась вторая и последняя встреча Зернова с Линией девять, Десантником-инсургентом.
Вторая возможность
Механический привратник поднял крышку люка в кабинете командора Пути. Отступил на два шага, замер. Из-за высокого порога выдвинулся синий капюшон, рука в синей перчатке взялась за бортик. На Севку взглянули бесстрастные глаза монтажницы высшего класса Тачч. Она поднялась в кабинет, приняла безупречную уставную стойку, сделала два уставных шага вперед, отсалютовала с небрежной четкостью. За ней чинно вылез Нурра. Отпихнул робота башмаком и сам закрыл крышку. И захохотал, приплясывая.
– Арроу! Вот и мы! Что же вы стоите, как сломанные питы?
Севка спросил, едва шевеля челюстями от волнения:
– Кто ты?
– Монтажница высшего класса Тачч, ваша предусмотрительность, – был спокойный ответ. – Ваш инженер для поручений.
– Кто ты?
– Я не вполне понимаю, вашусмотрительность...
– Говорю тебе, он – инопланетный! – корчась от смеха, прохрипел Нурра. – Скажи ей что-нибудь по-своему, благодетель!..
«Машка не верит, что я командор Пути», – понял Севка. Ему пришлось сесть. Ноги ослабели. Говорить «по-своему» он не мог. Надо было что-то придумать. Он пробормотал:
– Я есть Ше-уа. Ты понимаешь меня?
– Нет, ваша предусмотрительность.
В самом деле, трудно было понять, что «Ше-уа» означает «Сева»... Но у Севки – нет, у командора Пути – появилось скверное подозрение. Что Нурра предал его и сейчас разыгрывается фарс. Якобы Машка не узнает, а на самом деле это прежняя Тачч... Больно уж долго они ходили... Скверная мысль. Однако реальная. Он спросил:
– Ты помнишь коллективное животное, у которого была нора рядом с колодцем?
Лицо Тачч мгновенно изменилось.
– Да. Да! Помню!
– Какая шерсть у него?
– У него колючки... – ответила Машка.
Это была она, честное слово! Кто еще мог знать, что у ежа колючки? И что под «коллективным животным» командор Пути подразумевал ежа Тимофея Ивановича?
Потом говорили о какой-то чепухе. Вроде:
«Тебе было очень страшно?»
«Да нет, я как спала. Очнулась и вижу – ты. А ты и говоришь: „Я Нурра“».
Вот почему они долго ходили. Машка последний раз видела Севку в теле бедняги Глора и совсем запуталась, пока Нурра втолковывал ей, что он не Севка, и так далее. Сейчас он слонялся по кабинету, то и дело принимаясь хохотать и выкрикивать:
«У-уа, протрите мне иллюминаторы, погибаю!»
Между тем начался предстартовый отсчет времени. Уже прибыли на причалы швартовые команды. Буксировщик закрепили в кормовой нише корабля, и счастливчик Тафа принялся капризничать. Он гнусавил на весь Ближний Космос: «Одиннадцатый болт люфтит», то есть плохо затянут. Специалисту низшего класса Тафе хотелось покуражиться над господами из высших каст – сегодня его день. И он куражился. Вызвал своего второго пилота, командора Пути, и осведомился, успеет ли его предусмотрительность привыкнуть к пилотскому креслу... Этот дерзкий вопрос вернул Севку к действительности. Он Джал Восьмой и пока что командор Пути на этой проклятой планете. Он пробасил с неподдельным на сей раз добродушием:
– Не суетись, паренек... Я пилот не в первом поколении.
Однако по расписанию, второму пилоту буксировщика надлежало вот-вот прибыть в корабль.
Он оторвал себя от Машки. Быстро, оглядываясь на бушующие экраны, объяснил положение. Первая возможность – выйти в открытый вестибюль причала и вызвать Учителя. Их ждут на Земле, и задача выполнена. Но есть вторая возможность – отправиться с кораблем к Холодному и совершить задуманное. Он объяснил, что именно.
Машка сказала, глядя на него непроницаемыми глазами Тачч:
– Я должна прослушать регламент заправки и подумать.
Нурра принялся восторженно чесаться и подвывать.
– Тафа? Мозгляк-то, у которого болты люфтят? Ты его пришиби, ар-роу!
