Джаспер Ффорде - Дело Джен, или Эйра немилосердия
Глава 36
Замужем
Мы с Лондэном поженились в тот самый день, когда было объявлено, что в Крыму наступил мир. Лондэн шутил, что мы сэкономили на колокольном звоне. Я нервно оглядывалась в течение всей процедуры – пока священник не дошел до «Назовите же их сейчас или навек сохраните в тайне». Но никто не выступил, чтобы заявить о препятствии к браку. Я несколько раз встречалась с Федерацией Бронте. Они мало-помалу смирились с новым финалом романа, особенно когда поняли, что, кроме них, в общем-то, никто и не возмущается. Мне было жаль Рочестера, жаль его сгоревшего дома, но я была счастлива, что они с Джен после ста лет разлуки обрели наконец мир и счастье, которого оба стократ заслуживали.
Четверг Нонетот. Жизнь в ТИПА-СетиГостей оказалось куда больше, чем рассчитывали мы с Лондэном: к десяти народ начал заполнять сад. Босуэлл малость перебрал, так что я затолкала его в машину и отправила в «Finis». Пейдж Тернер прекрасно поладила с саксофонистом – около часа их обоих не было видно. Мы с Лондэном наслаждались кратким периодом затишья. Я сжала его руку и спросила:
– А ты и правда женился бы на Маргариточке, если бы Бриггс не вмешался?
– Я отвечу так, как ты пожелаешь, Душистый Горошек!
– Папа?
Он прибыл в полной парадной форме полковника Хроностражи.
– Я подумал над твоими словами и сделал несколько запросов.
– Извини, пап, я не понимаю, о чем ты.
– Помнишь, о чем мы говорили две минуты назад?
– Нет.
Он нахмурился и посмотрел на нас обоих по очереди. Затем на часы.
– Великий Шотландец! – воскликнул он. – Я, наверное, рановато. Черт побери эти хронографы!
Он постучал по циферблату и быстро исчез, не сказав больше ни слова.
– Это твой отец? – спросил Лондэн. – Мне казалось, ты говорила, будто он в бегах?
– Был. Есть. И будет. Сам знаешь.
– Душистый Горошек! – снова появился мой отец. – Удивлена?
– Можно и так сказать. Поздравляю вас обоих!
Я посмотрела на народ, который продолжал веселиться. Время не остановилось. Значит, Хроностража скоро будет здесь.
– Плевать на Двенадцатый, Четверг! – сказал он, угадав мои мысли, и взял у официанта бокал. – Я хотел повидаться с зятем.
Он повернулся к Лондэну, схватил его за руку и осторожно пожал.
– Ну, как ты, мальчик? Вазектомию делал?
– Да нет, – несколько обалдев, ответил Лондэн.
– А ноги тебе в регби не ломали?
– Нет.
– А лошадь тебя никуда не лягала?
– Нет.
– А крикетным мячом тебе по причиндалам не попадали?
– Нет!!!
– Хорошо. Тогда, значит, от этого недоразумения все-таки можно ждать внучат. Четверг пора бы и ощениться, вместо того чтобы носиться диким горным поросенком… – Он недоуменно примолк. – Вы как-то странно на меня смотрите.
– Да ты тут уже был, меньше минуты назад.
Он нахмурился и украдкой огляделся по сторонам.
– Если это был я, то, насколько я себя знаю, я бы спрятался где-нибудь поблизости. Ага, вот! Смотрите!
Он показал в угол сада, где в тени навеса над растениями в горшках затаилась какая-то фигура. Папочка сузил глаза и выстроил наиболее логичную цепочку событий.
– Так, посмотрим. Я, должно быть, предложил оказать тебе услугу, сделал это и вернулся – но слегка поторопился. Обычное дело в моей работе.
– О какой услуге я могла у тебя просить? – спросила я, все еще сбитая с толку, но крайне заинтригованная.
– Не знаю, – ответил папа. – Какой-то наболевший вопрос, который обсуждался много лет, но на который до сих пор нет ответа.
Я немного подумала.
– Может, об авторстве шекспировских пьес?
Он улыбнулся.
– Хороший вопрос. Посмотрю, что тут можно сделать. – Он допил коктейль. – Ладно, еще раз поздравляю вас, мне пора.
Он улыбнулся, пожелал нам счастья и исчез.
– Ты можешь объяснить, что тут творится? – спросил Лондэн, совершенно обалдевший не от самих событий, а от того, как они происходили.
– Не совсем.
– Я ушел, Душистый Горошек? – спросил мой папочка, выбравшись из своего укрытия.
– Да.
– Хорошо. Ладно, я узнал то, что ты хотела. Я сбегал в Лондон, в тыща шестьсот десятый год, и выяснил, что Шекспир – всего лишь актер, имеющий потенциально грозящий неприятностями левый заработок: поставляет товары в Стрэтфорд. Немудрено, что он делал все втихаря – ты бы и сама так поступила, верно?
Это было и правда любопытно.
– Так кто их написал? Марло? Бэкон?
– Нет. Тут небольшая проблемка. Понимаешь, никто об этих пьесах даже и не слышал, не то что писал!
Я не поняла.
– Что ты говоришь! Их что, нет?
– Именно так. Нету их. Никто их не писал – ни он, ни еще кто.
– Извините, – вмешался Лондэн, не желая больше слушать эту бредятину, – но мы всего шесть недель назад смотрели «Ричарда Третьего».
– Конечно, – сказал папа. – Век расшатался. Очевидно, надо что-то делать. Я захватил с собой полное собрание сочинений и в тысяча пятьсот девяносто втором году передал их актеру Шекспиру, чтобы он публиковал их по заданному графику. Я ответил на твой вопрос?
У меня мозги куда-то завернулись.
– Значит, их написал не Шекспир?
– Конечно нет! – согласился он. – Ни Марло, ни Оксфорд, ни де Вир, ни Бэкон, никто из остальных.
– Но это же невозможно! – воскликнул Лондэн.
– Напротив, – ответил отец. – На огромной космической шкале времени невероятное становится обычным. Вот поживете с мое, узнаете, что возможно абсолютно все. Век расшатался, и скверней всего, что я рожден восстановить его.
– Так это ты вставил? – поняла я.
Я-то всегда думала, что папочка «Гамлета» цитирует, а не Гамлет – папу!
Он улыбнулся.
– Немножко тщеславия. Надеюсь, ты простишь меня, Четверг? Да и кто узнает?
Мой отец посмотрел на пустой бокал, огляделся в поисках официанта и сказал:
– Лавуазье висит у меня на хвосте. Он поклялся, что возьмет меня, а он может. В конце концов, мы с ним были напарниками около семисот лет. Да, последний вопрос: как погиб герцог Веллингтон?
Я вспомнила, что однажды он у меня об этом уже спрашивал.
– Я же тебе говорила, пап, он умер в своей постели в тысяча восемьсот двадцать пятом году.
Папа улыбнулся и потер руки:
– Замечательная новость! А Нельсон?
– Убит французским снайпером при Трафальгаре.
– Да? Ладно, ничья. Итак, удачи вам обоим. Меня устроят и девочка, и мальчик – но лучше бы каждой твари по паре.
Он придвинулся поближе и понизил голос:
– Не знаю, когда вернусь в следующий раз, так что слушайте внимательно. Никогда не покупайте синих машин и плавательного бассейна, избегайте устриц и циркулярных пил и не приближайтесь к Оксфорду в две тысячи шестнадцатом году. Понятно?
– Да, но…