Мэрион Брэдли - Призрачный свет
— Народ, — пояснил Карадок, — это мы с Гаретом, Хиауорд и Доннер. Эллис не в счет, он сегодня, мягко говоря, не будет иметь возможности оказаться вам полезным.
— С Эллисом все нормально, — добродушно возразил Гарет, защищая своего отсутствующего друга. — Кстати, если вы хотите загнать в гараж свою машину… — начал было он и осекся.
— Мисс Джордмэйн хочет не этого, — прервал Гарета Джулиан. — Она желает противопоставить оккультизму холодную парапсихологию.
Труф с обожанием смотрела на Джулиана, ей понравилось, как он пытается втянуть Гарета в разговор.
— Я бы очень хотел узнать, что это за чудодейственные приборы ей прислали, — закончил Джулиан.
— Честно говоря, я не очень большой специалист в этом, — сказала Труф. — Моя ипостась — обработка уже полученных данных, выяснение возможностей, подсчет вероятностей и все такое прочее. Как-то я даже составляла статистические данные о непредвиденных, случайных повреждениях инфракрасной пленки в процессе работы, то есть определяла, насколько можно верить полученному снимку. Случалось, что то, что считалось фотографией призрака, на поверку оказывалось всего лишь дефектом пленки.
— Свидетельства очевидцев, ты, разумеется, в расчет не принимала, — уверенно произнес Джулиан.
— Свидетельства такого рода не слишком надежны, — откликнулась Труф. Она обрадовалась появившейся возможности объяснить обитателям Врат Тени суть своей работы. — Человеческий глаз и чувства легко обмануть, машина же всегда будет объективна.
— Какое счастье, — проговорил Джулиан, — верить в то, что машину невозможно обмануть.
Труф почувствовала в его словах легкое раздражение.
— Я согласна, наши инструменты несовершенны, но это все, что у нас есть. Можно сколько угодно говорить о том, как бы сделать их лучшими, но если не работать с ними сейчас, мы вообще никуда не продвинемся, — резко возразила она.
— Совершенно справедливо, — согласился Джулиан. — Именно из этого следует, что необходимо в равной степени доверять и человеку, и машине. — Джулиан намазал булочку маслом и принялся жевать. — Меня всегда удивляло, что скептики, высмеивающие очевидцев появления призраков или пришельцев, никогда не задаются простым вопросом — почему эти люди видят все это?
Труф была вынуждена признать, что аргумент вполне резонный.
— У меня нет таких данных, но может быть, и задаются, — парировала она. Пристальный взгляд Джулиана не помешал Труф всерьез заняться омлетом.
— Нам следует согласиться с сэром Исааком Ньютоном, говорившим, что мы стоим у края безбрежного океана абсолютных знаний и подбираем разноцветные раковинки, которые волны выбрасывают к нашим ногам, — сказал Джулиан.
"Возможно, он и прав. — Труф мысленно согласилась с ним. — Но не думаю, что человек будет долго довольствоваться этими подачками. А гадать, что было, если б море да закипело и кабы у свиней были крылья, тоже не самый научный метод".
— Поскольку ты не хочешь, чтобы я присоединился к вам при установке машин для отлова призраков, я удаляюсь к себе, — сказал Джулиан после завтрака. — Пойду читать письма. Если тебе потребуется моя помощь, не стесняйся, заходи.
— Обещаю тебе это, — ответила Труф. Не доев завтрак, она пошла в свою комнату за ключами от машины.
Уже спускаясь вниз, она напряженно думала, куда бы спрятать "Страдающую Венеру". Бестактные вторжения Фионы показали, что комната перестала быть безопасным местом для хранения книги. Даже если незатейливая девушка больше не припрется, то есть еще полдюжины других кандидатов, способных совершить непрошеный визит.
Книгу можно спрятать в комнате Лайт.
Неожиданно пришедшая мысль показалась Труф разумной в своей невероятности. Кто, в самом деле, будет обшаривать комнату бессловесного дитя, будучи абсолютно уверенным, что ей просто нечего прятать. Когда Труф была в комнате у Лайт, она заметила в ней множество шкафчиков и полочек. Не осматривает же их Лайт? Если она не будет знать, что книга находится у нее в комнате, то и не подумает ее искать. Да и обнаружив, Лайт вряд ли побежит отдавать ее Джулиану. Правда, если Торн существует в реальности, а не является плодом ее воображения, то он защитит и Лайт. Как-никак она тоже его дочь.
Поеживаясь от утреннего холода, Труф шла к своей машине. Она стояла там же, где ее и оставила Труф. Придирчиво осмотрев машину и убедившись, что в нее никто не залезал, Труф открыла багажник. Перстень, ожерелье и книга были на месте. Труф осмотрелась, быстрыми движениями засунула «Венеру» и драгоценности в сумочку и тут же закрыла ее. Вслед за этим она захлопнула багажник.
Все шло превосходно, кроме одного — Труф не знала, где находится гараж. Она с сожалением подумала, что напрасно не приняла помощь Гарета.
"Тоже мне, героиня готического романа из жизни частных детективов", — ухмыльнулась она.
Вскоре тайна гаража была успешно раскрыта. Его местонахождение Труф выяснила очень просто — она вспомнила, куда ночью поехал Джулиан, пошла по узкой, посыпанной гравием дорожке, завернула за дом и вскоре уткнулась в невысокий дом, некогда служивший, вероятнее всего, конюшней. Двери гаража оказались открытыми, и Труф увидела стоящий там импозантный БМВ Джулиана, белый потрепанный «вольво» и сверкающий черной краской тяжелый мотоцикл с серебряными звездами на бензобаке. Труф подумала, что он принадлежит, скорее всего, Хиауорду, поскольку только он был похож на человека, способного гонять на такой сногсшибательной машине.
"С какого это времени ты начала считать мотоцикл сногсшибательной машиной?" — спросила себя Труф. В последнее время ей постоянно казалось, что всю жизнь она провела в полусне и теперь, когда проснулась, многое увидела как бы заново. У Труф совершенно неожиданно появлялись новые симпатии и антипатии, о наличии которых она даже не подозревала. Да и ее ли они на самом деле?
В кого она здесь превращается? Кем она становится?
Труф вздохнула. Задача у нее было простецкая — любыми средствами дожить до ближайшей пятницы. В понедельник, то есть в хэллоуин, Джулиан намечает проводить свои ритуалы. Которые, как и следует ожидать, кончатся ничем…
"Ничем? Один из этих ритуалов убил твою мать".
Ее убил не ритуал и не магия, а наркотики. Торн невиновен.
"И ты в этом уверена? Признайся честно".
Торн не убил бы Катрин Джордмэйн, он любил ее.
"Какое невероятное благородство, — шептал коварный внутренний голос. — А приходила ли тебе в голову такая интересная мысль, что твой невинный, великий Блэкберн был поражен случившимся не меньше остальных?"
