Сергей Синякин - Злая ласка звездной руки (сборник)
Добравшись до густого ельника, Александр увидел своих старых знакомых — пушистые белочки немедленно скользнули вниз, окружили человека и нетерпеливо зацокали, выпрашивая орешки. Иванов раздал им кедровые орешки, специально для этой цели захваченные из дому. Своей любимице — серой Веечке — он дал орешков больше, чем другим. Остальные белки немедленно обиделись, расселись пушистыми игрушками на ветвях огромной ели и принялись цокающе осуждать Иванова.
А он уже направлялся к малиннику, где лакомился малиной медведь Гоша. Малиной Гоша лакомился энергично. Малинник трещал. Сам Гоша, завидев Александра, выкатился ему навстречу радостным бурым комком, охватил его ногу передними лапами, а чуть позже и лизнуть попытался в щеку, но Иванов не дался, только почесал медведю крутой лоб между маленькими острыми ушами да прошелся ласково пальцами по крутому загривку.
Гоша глухо ревел, словно пытался что-то втолковать приятелю.
Потом он махнул лапой и побежал на задних лапах по тропинке, время от времени оборачиваясь и маня Александра за собой.
Вслед за медведем Иванов вышел к лесному озеру, со всех сторон отгороженному от мира высокими деревьями.
Берег озера был песчаным. На противоположной стороне, там, где поросшая чахлыми, радикулитно изогнутыми соснами потрескавшаяся скала отвесно спускалась в озеро, слышался плеск и жизнерадостный смех. Александр пригляделся. На коричневом камне, выпирающем из воды подобно спине кита, развлекались две русалки. Обе были ничего себе — стройненькие, гибкие, длинноволосые и миленькие. Даже хвосты этих чаровниц не портили. Русалки расчесывали волосы и о чем-то разговаривали между собой.
Медведь Гоша гордо посмотрел на Иванова.
— Чудак ты! — засмеялся Александр. — Это же русалки, Гоша!
Слух у русалок был тонким, а может, и заметили они человека с медведем. Как бы то ни было, но русалки завизжали отчаянно, бросились к воде и исчезли на глубине — только хвосты плеснули, оставляя за собой расходящиеся по спокойной поверхности круги.
Настроение у Иванова улучшилось. Потрепав медведя по загривку, он прошелся по лесу и, сделав крюк, выбрался к речке. По тем же валунам он перебрался на другой берег. Иванов посидел на пригорке, рассеянно лакомясь ароматной крупной земляникой. Небольшой ежик, выставив многочисленные серо-белые колючки, пытался нанизать на них гриб. Высоко в воздухе кружил коршун или орел, внимательно наблюдая за происходящим внизу. Хорошо было здесь, и не хотелось думать, что все это природное великолепие было искусственным. При воспоминании об этом настроение у Александра испортилось. Увы, медведь, белочки и русалки были хорошо сделанными высокоинтеллектуальными игрушками.
Диск доставки лежал на прежнем месте. Прежде чем улететь, Иванов сделал круг над пригорком и увидел медведя Гошу, который, стоя на задних лапах, махал прощально передними и восторженно ревел, мотая головой.
Глава вторая
1
Через три дня после прибытия на подземную базу арестовали Акинеева. На груди у него оказался святотатственный крестик, на котором Христос был распят вверх ногами. Или кто-то настучал, или за каждым из них внимательно следили, но Акинеева особисты взяли прямо на вечерней поверке — неожиданно бросились, заломили руки, принялись вчетвером надевать на него наручники. Акинеев яростно боролся, лицо его было искажено злобой, и силища у него была невероятная, но тут один из особистов сунул Акинееву под нос какой-то пузырек. Сержант сразу обмяк, захрипел и безвольно откинул голову назад — видимо, потерял сознание. Лицо у него заострилось, губы раздвинулись, и стали видны длинные клыки, придававшие Акинееву какой-то демонический вид. Особисты подхватили его под руки, перекрестили и, надев наручники с изображением распятия на каждом браслете, поволокли на выход мимо ничего не понимающих солдат.
— Тяжелый, зараза! — прохрипел один из особистов.
— А ты как хотел? — удивился второй, скрючившись под тяжестью тела. — Сам понимаешь, за ним ведь…
— Разговорчики! — сказал третий особист. Был он невысоким, худым и лысоватым. У особиста была небольшая темная бородка и высокий лоб. — Вы не в кабинете, Уфимцев! Люди вокруг вас, а вы треплетесь, как базарная торговка!
— Так, Лев Иванович!.. — начал было оправдываться подчиненный.
— В кабинете поговорим! — отрезал старший. Акинеева уволокли.
— Вот елки-моталки, — удивился Аким Богомольцев. — Я так и не понял, за что они его? Нормальный мужик, мы с ним в Рязани вместе служили.
Иванов пожал плечами.
— Саня, — сказал Богомольцев. — Ты ничего не узнал? На хрена нас здесь собрали? Тут прямо интернационал — в соседних секциях американцы, французы, арабы, индусы. Даже, говорят, китайский штурмовой батальон пригнали. Я так и не пойму, с кем же мы здесь сражаться будем, если собрали, как говорится, каждой твари по паре. Неужели с международными террористами какими? Или все-таки Хусейна решили доконать? Так наши с ним вроде бы задружили… А?
— Не ломай голову, — сказал Иванов. — Придет время, сами расскажут. В спортзал пойдешь?
— Нет, — лениво сказал Богомольцев. — Я лучше в бытовку пойду, телек с ребятами посмотрим. Бусыгин у итальянцев был, целую кучу кассет с Челентано принес. Есть такие фильмы, что мы и не видели.
— Ну, иди смотри — сказал Александр. — А я пойду немножечко разомнусь.
— В здоровом теле — здоровый дух, — усмехнулся Аким и так повел плечами, что сразу стало понятно — этот и без особых тренировок заломает кого угодно, когда угодно и где угодно.
В спортзале было несколько человек, среди них, к удивлению Александра, — несколько бородатых парней, в которых только дурак не узнал бы священнослужителей. Но странные это были священнички — качки настоящие, и, глядя на выжимаемые ими веса, Иванов почувствовал невольное уважение. Всерьез и на совесть работали ребята. Весьма и весьма всерьез. А ведь если разобраться, на хрена попу гармонь? У попов работа умственная, им народ охмурять надо, а они, вместо того чтобы учиться язычком работать, железо тягают. Странно это все было, но Иванов мысли вслух не высказывал и к происходящему интереса не выказывал. Как известно, чудес на свете не бывает. Рано или поздно все объяснится. Так отец Иванова всегда считал и тому же научил сына.
Правда, с Акинеевым все странно вышло, подумал Иванов, начиная растяжки. И опять же крестик этот. На хрена ему такой крестик нужен был? И выглядел Акинеев при аресте как-то странно. Непонятно все было. Но явно все происходящее было связано с религией.
