Ричард Дейч - Тринадцатый час
— Я понятия не имела…
— Что лишь придает вам особое очарование.
— Что-то я проголодался, — сказал Маркус Джулии, идя следом к ней двери. — Схожу вместе с тобой.
Оставшись наедине с Дрейфусом, Нэшем и Ником, Шеймус подвинул стул и сел рядом с койкой Ника.
— У вас замечательная жена, Николас, вам очень повезло.
— Я знаю, — сказал Ник.
— И ей еще больше повезло, что у нее такой муж, как вы, — продолжал Шеймус. — Лишь тот, чье сердце преисполнено любви, не стал бы злоупотреблять властью, которую вы держите в руке.
Ник наконец раскрыл ладонь, где лежали часы, которые дал ему Дрейфус.
— Смерть Джулии, смерть моей жены — во всем этом был виноват я сам, — печально проговорил Шеймус. — Увы, время украло мою молодость. Будь я моложе, никогда не стал бы вас ни о чем просить, взваливать столь непосильное бремя. Я слишком стар и слаб для того, чтобы вынести прыжки и манипуляции во времени. Мне уже не хватает ясности разума, чтобы шагнуть назад и вернуть мир в прежнее русло.
— Погодите, — растерянно спросил Ник. — Разве авиакатастрофа произошла?
— Нет.
— Ограбление?
— Нет. Итан Дэнс исчез в лимузине человека по имени Рукай, и с тех пор никто ничего о нем больше не слышал. Детектив Шеннон арестовал Хораса Рэндолла и Джона Арилио по множеству обвинений, после того как они сегодня утром в аэропорту держали в заложниках его и Нэша.
— А что насчет Сэма? — спросил Ник, глядя на Пола Дрейфуса.
— Сэм ненадолго уехал, — объяснил Шеймус, — чтобы как следует подумать о своем будущем. Пол хотел, чтобы его арестовали, но я против того, чтобы его брат оказался в тюрьме. У двоих других полицейских и без того хватает проблем со службой внутренней безопасности, они стали жертвами собственной кармы. Но я решил, что Сэм заслуживает еще одной попытки начать честную жизнь.
— Если ничего не случилось… — Ник немного помолчал, — то откуда вы обо всем помните?
— А я ничего и не помню.
— Тогда откуда вы об этом знаете?
Шеймус взял письмо, которое дал Нику Закария в комнате для допросов, и показал на текст со странным шрифтом внизу листа. Текст, смысл которого Ник так и не сумел понять.
— Это древний диалект гэльского. Эту часть письма я написал сам — по сути, самому себе, так же как и ваш друг Маркус. Мы с ним думаем похоже, — улыбнулся Шеймус. — Я написал самому себе о смерти Джулии, о смерти моей жены, об авиакатастрофе, об ограблении и о том, каким образом все они связаны со шкатулкой. Особо отметил, почему послал Закарию к вам, и изложил свои намерения — зная, как вы любите свою жену.
Шеймус достал распечатку из «Уолл-стрит джорнал» с фотографией катастрофы рейса 502.
— Но после того, как я увидел это, увидел обломки самолета, в котором были моя и ваша жена, услышал, что вы говорили Полу об убийстве Джулии, об ограблении, для меня стали полностью ясны и остальные детали.
Ник повернулся к Закарии.
— А что помните вы?
Закария лишь улыбнулся.
— Только ваш героизм в аэропорту.
— А вы? — Ник повернулся к Дрейфусу.
Дрейфус взял у Шеймуса распечатку.
— Как только я увидел у тебя эту страницу восемью часами раньше, то понял, обладателем чего ты стал. И точно так же понял, что если ты действительно движешься назад во времени, то дар этот получить ты мог только от Шеймуса.
— При мысли о власти, — сказал Шеймус, — людские сердца ожесточаются, при мысли о богатстве рушатся все моральные ценности. Но все это становится вторичным по сравнению с любовью.
Хенникот достал ключ — восьмигранный, изготовленный Полом Дрейфусом лично для него. Точно такие же ключи достали Дрейфус и Нэш. Каждый вставил свой ключ в скважину на трех сторонах деревянной шкатулки на столике рядом с койкой и повернул его.
Шеймус снял крышку, и внутри обнаружилась бархатная сердцевина, заполнявшая шкатулку почти до краев. В середине ее виднелось единственное круглое углубление шириной в три дюйма, точно по размеру золотых часов.
И все стало ясно.
— Часы нашел мой дед, — сказал Хенникот. — Вероятно, он украл их у некоего человека из Венеции, который, в свою очередь, похитил их у семейства Мартино во Франции. Именно так мой дед сделал свое состояние — перемещаясь назад и вперед во времени, манипулируя судьбой. На этом он построил свою империю, продолжателем которой стал мой отец. Оба были алчными людьми, которые жаждали власти, не осознавая последствий своих действий. Когда отец на смертном одре передал часы мне, я пообещал себе, что никогда не стану добычей пожравшей моих предков алчности. Поклялся, что стану использовать часы лишь на благо всего мира. Но вскоре понял, что благие намерения могут привести к катастрофическим последствиям, и спрятал их подальше, решив никогда больше не пользоваться ими. Вместо этого я поставил себе целью направить на добрые дела все те миллиарды, которыми завладели мои предки, не думая о конечных результатах своих поступков или о том, как их путешествия во времени воздействуют на мир.
Шеймус взял небольшую паузу, переводя дух, потом продолжил:
— Кто знает, каким образом различные события влияют друг на друга? Если бабочка взмахнет крылышками в Китае — вызовет ли это войну в Европе? Вариантов «что было бы, если…» может быть бесконечное множество: что, если королева Изабелла не стала бы финансировать Колумба, что, если бы Гитлер выиграл войну, что, если бы Эйнштейн не написал Рузвельту, настаивая на разработке атомной бомбы… Кто мы такие, чтобы это знать, кто мы такие, чтобы решать за всех, кто мы такие, чтобы играть в Бога?
— Но если вы знали, какую опасность представляют часы, почему вы их не уничтожили? — спросил Ник.
— Всем нам свойственно ошибаться, Николас. Сколь бы благородными мы себя ни воображали, каждый из нас считает справедливыми свои поступки и убеждения. Я решил, что сумею противостоять искушению, используя возможности часов лишь в самых крайних обстоятельствах.
— И смерть вашей жены стала именно таким обстоятельством, — понимающе сказал Ник.
— На самом деле, Николас, таким обстоятельством стала смерть вашей жены.
Ник вопросительно наклонил голову.
— Вы совершали прыжки во времени, чтобы спасти Джулию. Вы бы прошли через огонь и воду ради того, чтобы она была жива. Что ж, я знаю, что такое настоящая любовь. И знал, что, видя смерть вокруг себя, вы бы не дали погибнуть не только вашей жене, но и моей Кэтрин, и всем остальным на том злополучном рейсе.
Шеймус взял письмо Нэша и показал на гэльский текст.
— Услышав о смерти Джулии, я послал Нэша к вам с часами и этим письмом. Одно дело, когда моя жена погибает в авиакатастрофе, и совсем другое — когда ваша жена невинно гибнет из-за того, что я не сумел надлежащим образом избавиться от часов. Я люблю вашу жену, словно родную дочь, Николас, и когда я умру, когда умрет моя жена, мое состояние перейдет к Джулии, но пока это пусть остается между нами, — улыбнулся Шеймус, поглаживая Ника по руке. — Не будете ли вы так добры? — сказал он, наклоняя в сторону Ника шкатулку из черного дерева.
