Кирилл Юрченко - Люди в сером 2: Наваждение
Снова по коридору резанул сквозняк. Олег увидел рядом с собой ту собаку. И опять ему показалось, что он может разглядеть в ней еще что-то. Сгусток чего-то непонятного. Студнеобразный призрак, похожий на крысу.
— Нивграх! — закричал он.
«Замолчи! Их больше нет! А ты — ловец . Ты должен стать Ловцом , как они!..»
У него уже почти не было сил. Он собрал их остатки воедино, выпустив из себя с желанием отдать и остатки собственной жизни, если это поможет остановить Легион.
— Нет! — взревел Олег.
Клубок, обжимавший тетку Бурносову, тотчас рассыпался. Старуха вцепилась в ручку и рванула на себя, что есть сил. Троицу швырнуло обратно за распахнувшуюся дверь. Отец, мать и сын Леденевы, попятились назад, к своим комнатам.
Олег кинулся за теткой. Над ее головой все еще заметен был сверкающий клубок оборванных нитей, ведущих к тому, что составляло ее воспоминания и разум. Сверкающие нити сознания таяли на глазах. Вероятно Олег должен был схватиться за эти нити и втянуть их в себя, чтобы оправдать имя Ловца, как неожиданно назвал его Легион. Но он и не думал этого делать.
Старуха пятилась к своей квартире, шарпая обеими руками дверь, пытаясь отыскать ручку. Лицо ее перекосила гримаса непонимания и ужаса. Все еще визжа, она истово крестилась.
— Чур меня! Чур! Чур! — прорывалось сквозь старухин вой.
— Римма Захаровна! Это я, Олег! Все нормально! Все хорошо! — он схватил ее за плечи.
И вдруг у него вспыхнуло в глазах, когда он вдруг увидел в обратном порядке последние воспоминания старухи: самого себя со стороны, затем то, что произошло в квартире, и еще утренний визит к участковому, который был его братом.
Брат — ну конечно, как он мог забыть. Он должен прийти сюда. Но это будет вечером! — вспомнил Олег.
Он отпустил старуху, и та в одно мгновение скрылась за своей дверью.
Хорошо, что Толька не пришел сюда вместе с Бурносовой. Тогда Легион мог высосать разум, а с ним и жизнь.
По счастью до вечера еще уйма времени. И можно еще что-то придумать, чтобы брат не попал в руки чужой силы.
Бежать! — возникла мысль.
«Подумай о брате — он придет сюда!»
Верно, сволочи… Да и, если я сбегу, кто же тогда освободит Леденева и его родных? Разве остальные «меченые» не смогут покончить с ними, как это делали без меня?
Олег вернулся в квартиру профессора.
Никто из тех, кто стоял в коридоре, с момента бегства старухи даже не сошел с места.
Что вы делаете с детьми? — обратился Олег к Легиону, смотря на мальчика. Вы тоже забираете их память?
«Детская память ничтожна!.. Ничтожна!..» — как будто презрительно зафыркали голоса. «Он нам не нужен!»
А женщина? — он перевел взгляд на хозяйку.
«Глупое создание… Глупое… Чрезвычайно… Она нам не нужна!»
Значит, только профессор?
«Он… конечно, он!.. И это должен сделать ты?»
Троица надвинулась сзади, приблизившись так, что Олег ощущал их дыхание. Такое же ледяное, как сквозняк.
Но почему я? Разве они уже не делали этого без меня?
«Потому что ты самый строптивый из всех, кого мы знали! А мы знали многих…»
— Ихневмон. Нивграх! — прокричал Олег.
«Ты разве не понял? У тебя больше нет сил произносить это имя. Не пытайся призвать его и запугать нас. Его нет. Он выдумка, вздор!..»
И, словно по чужому велению, к нему двинулся сам Леденев, над головой которого заструился светящийся клубок нитей, такой же, какой он видел над головой сбежавшей старухи.
«Есть только одна возможность отсюда уйти — забрать то, что тебе нужно!»
— Это не мне нужно! Это нужно тебе! — крикнул Олег.
«Тебе тоже. Ты станешь Ловцом! Как они!»
— Нет! — крикнул Олег.
Он вбежал на кухню, не зная, что именно хочет сделать, но что-нибудь такое, чтобы запугать Легион. Лишить себя жизни — другого выхода он опять не знал. Схватить какой-нибудь нож и… по горлу. Или, как воины в старину, острием в грудь…
На этот раз голоса занялись яростным хохотом.
«Лучше вспомни о брате!.. Посмотри в окно!.. Посмотри в окно!» — взревели они.
Олег медленно приблизился к кухонному окну и выглянул наружу.
Пересекая детскую площадку, к дому приближался его старший брат, Анатолий Ляшко, лейтенант и участковый, жаждавший скорее расправиться с рутинным делом, дабы очистить свою совесть.
— Толька… — выдохнул Олег. — Какого черта. Ты же собирался прийти вечером!..
«Есть только одна возможность…» — напомнил Легион.
Забрать у Леденева его душу и жизнь. И отдать ее во власть Ледяного Улья. Все равно, что самому Дьяволу.
Грановский был прав, когда назвал эти голоса — Легионом, — подумал Олег. Он посмотрел на старика, но тот давно отдал существам свою память, и едва ли сейчас помнил, как их окрестил. Стоял болванчиком, в точности так же, как Нершин и Абдулхамид, этот гость из чужой страны, тоже не способный понять, что происходит.
«Подумай о брате!» — зашептали голоса.
Олег посмотрел на Леденева. Затем за окно. Времени было мало.
Уходи! — послал он мысленный посыл своему брату.
Если мой дар еще существует — пусть получится!
Уходи же! — снова мысленно крикнул Олег.
Он вдруг увидел, что брат Толька остановился посреди двора и смотрит в окна профессорской квартиры. Вряд ли он что-то мог разглядеть и увидеть Олега, иначе бы кинулся вперед. Но Олег на всякий случай отступил назад.
Вдруг что-то мелькнуло над его плечом и размазало красным по стеклу. Олег обернулся и увидел сына Леденевых. Мальчишка держал в руке помидор из овощной корзинки. Он еще раз запустил им в стекло.
— Ты что делаешь?! — крикнул Олег.
Но глупо было требовать чего-то от ребенка, на лице которого совсем не было интереса делать какую-то пакость. Он находился под властью Легиона и, как остальные, и ничего не понимал.
Олег обернулся на окно. Мякоть помидора растекалась по стеклу, отчего-то напоминая сгустки крови. Посмотрев во двор, Олег не увидел брата. Он подбежал к подоконнику и успел заметить его фигуру, вошедшую в подъезд.
— Нет!
Олег ломанулся в коридор, но мальчик Леденев не собирался уступать ему дорогу. А за ним возвышались фигуры остальных. Холодным безразличием веяло из их глаз, но в том, что они сумеют справиться с ним физически и не позволят предупредить Анатолия, не оставалось сомнений.
Олег понял, что проиграл. У него уже не хватит сил, чтобы победить.
Сквозь невольно потекшие слезы он рассматривал фигуры стоявших перед ним людей. И в особенности выделив одутловатое некрасивое лицо профессора Леденева. И какая-то странная ненависть к нему заполонила его сердце. Почему я когда-то смог справиться с Легионом, а Леденев не смог?! Вероятно, даже и не пытался. Но ведь он — человек! Он должен быть сильным. Он ученый. Умный человек. Муж и отец, в конце концов. Почему я должен вставать на его защиту, когда у меня самого есть, кого спасать?
