Александр Шаповалов - Переход
Первыми и самыми неприятными были воспоминания о боли, Инвар даже застонал, слишком свежи они были. Затем он начал рассказывать все, что видел, находясь оторванным от тела. Когда Стивенсон замолчал, он почувствовал, как пересохло у него во рту.
— Пить, пусть принесут попить, — попросил он.
Менкфил молча встал и направился к двери, отдав распоряжение, он вернулся и уселся на стул. Было видно, что друид находится под впечатлением от рассказа.
— Что скажешь, Менкфил, было это переносом, или только разыгравшееся воображение? — спросил, не выдержав молчания старца, Инвар.
— Без сомнения, перенос состоялся. Налицо все признаки, меня только поразило, что нас ожидает. Я думал, что будет тяжело, но чтобы люди опустились настолько… — удручено произнес друид.
— Да уж, не знаю — радоваться, что стану королем, или в петлю лезть, — проговорил Инвар, почесывая затылок.
В этот момент открылась дверь и в комнату зашла служанка, поставила на столик кувшин и тут же вышла.
Выпив одним махом стакан сока, Стивенсон налил ещё один и, попивая мелкими глотками, обратился к старцу.
— Менкфил, скажи, почему я видел себя в двух ипостасях? Сначала я король во главе войска, а затем вдруг оказался грязным трусливым ничтожеством?
— У будущего много дорог, мы же выбираем лишь одну. Мне кажется, судьба вам преподнесла подарок, ваше величество, показав что ожидает вас, если вы пойдёте не той дорогой, — произнес в ответ друид.
— Ого, меня уже короновали, — усмехнулся Инвар.
— Это лишь дело времени, — парировал друид.
— Знаете что, Менкфил, вот когда придет это время, тогда и будете меня так величать. А пока давайте остановимся на милорде, — не терпящем возражения тоном произнес Стивенсон.
— Как прикажете, милорд, — ответил друид.
— Менкфил, обряд проведен, вы узнали, что хотели, а теперь что делать? — спросил Стивенсон.
— Что раньше делали. Мы знаем свое будущее, теперь надо получше подготовиться к нему. Теперь вы не одиноки, милорд, ваши подданные готовы служить вам. Позвольте, милорд, объявить народу, что новый король найден. — встав со стула, произнес друид.
— Объявляйте, — обреченно махнул рукой инвар- разве вас удержишь. Мне присутствовать обязательно?
— Пока не будет все готово к коронации, мы можем не разглашать ваше имя, милорд, — ответил друид.
— Хоть одна хорошая весть, — с иронией произнес Стивенсон.
Друид поднялся, сделал легкий поклон, вышел из комнаты. В раскрытую дверь прошмыгнул Радж.
— Милорд, — делая реверанс, произнес пакистанец.
Инвар схватил со стола кружку и запустил её в Раджа. Начальник охраны с легкостью увернулся, продолжая отвешивать поклоны.
— Теперь я знаю, кого возьму на роль шута, — сказал.
Инвар, ища глазами чем бы ещё запустить в пакистанца.
— Извините, босс, но у вас такое было лицо, что я не удержался, — прекратив паясничать Радж.
— Какие вести? — спросил Инвар.
— Позволите, шеф? — усаживаясь на стул, спросил пакистанец.
— Уселся уже, давай, рассказывай.
— Минуточку, — начальник разведки вытащил уже знакомую Стивенсону коробку и, нажав красную кнопку на ней, положил прибор на стол. Через несколько секунд красный индикатор сменился на зеленый.
— Кто тут может нам помешать? — удивился Инвар.
— Враг не дремлет, — ответил Радж.
— Нахватался от русских словечек, смотри, скоро английскую речь забудешь, — укоризненно произнес Стивенсон.
— Издержки работы, — парировал упрек пакистанец.
— Давай рассказывай, как прошла встреча, — поторопил Инвар.
— Как всегда, в теплой и дружеской обстановке, — начал Радж, но поймав сердитый взгляд начальства, перешёл на официальный тон. — Ничего необычного, я передал им о желании Ямуры, а также документы о совещании конгломерата. Они также передали кое-что.
— Что именно?
— Не знаю, негде да и некогда было узнавать. Да, ещё сказали, что в порт…… скоро прибудет парусное судно, копия варяжских корыт. Владелец Шон Магдул.
— Это кто? — спросил Инвар.
Радж вытаращился на Стивенсона:
— Ну вы, босс, даете, забыть собственное имя, — с языка пакистанца готово было слететь очередное язвительное замечание, но он удержался, видя, что начальство крутит в руках весьма увесистую пепельницу.
— После сегодняшнего не только имя забудешь, но и как в туалет ходить, — произнес в оправдание Инвар.
— Сочувствую, босс, я тут краем уха услышал о фокусах, что старики устроили, — посочувствовал Радж.
— Сопли пускать будем после, сейчас приготовь варианты взаимодействия с японцами. Что-то мне подсказывает, так просто они от нас не отстанут, — сказал Стивенсон.
— Какой вариант, лучший или худший? — поинтересовался Радж.
— Оба.
— Слушаюсь, босс, — пакистанец тяжело вздохнул. Опять ему придется работать сутками.
— Радж, мне кажется тебе давно уже надо найти помощника.
— Есть у меня один человек на примете, как раз собирался вам представить, — ухватился за неожиданное предложение Радж.
— Не тяни с этим, а то на тебя смотреть страшно. Если у тебя все — оставь меня, устал, глаза слипаются, — произнес Инвар, чувствуя, как возвращается слабость.
После ухода начальника разведки, в комнату вошли четверо воинов, они подняли кресло вместе со Стивенсоном и куда-то понесли. Инвар наблюдал за этим как бы со стороны. Слабость взяла над ним верх, он постоянно проваливался в сон, действительность всплывала фрагментами. Последним запомнился момент, когда его бережно уложили в кровать и накрыли одеялом. Потом была только темнота, никаких видений и откровений — только крепкий сон.
МОСКВА, КРЕМЛЬ.
Цапин подошел к окну, на улице шел дождь. Тяжелые свинцовые облака висели над городом, извергая из себя потоки воды.
За последние пять лет, к удивлению многих, пожизненный президент не только выглядел так же, как в день инаугурации, но как будто стал выглядеть даже чуть моложе.
— Третий день льет, — тихо произнес он и достал из шкафчика небольшой хрустальный флакончик. Капнув несколько капель в кружку, Виктор Сергеевич поставил миниатюрный сосуд обратно в шкафчик. Затем развел содержимое кружки водой и, поморщившись, залпом выпил, зажмурился после чего резко выдохнул, затем отломил кусочек ржаного хлеба, лежащего на тарелке, поднес его к носу и втянул аромат.
— Пробрало? — раздался голос за спиной.
— Сколько лет принимаю, а привыкнуть не могу, — признался Цапин.
— Да, твоя правда, господин начальник, — согласился Шапников, единственный, кроме членов семьи, кто мог входить к главе государства без доклада. — Я сам, когда принимаю эту гадость, целый день не могу ничего есть.
