Колин Уилсон - Страна призраков
— Это жарн, — сказал Герек. — Между прочим, считается деликатесом. Вы попробуйте.
Сняв башмаки, он зашел в воду и выдернул толстый пучок этого самого жарна. Найл принял угощение с осторожностью. Впрочем, вкус у водорослей оказался весьма приятный: хрусткие, что-то вроде поперченной сладкой кукурузы.
— Кстати, по привозе в город вкус у жарна пропадает, — сообщил Герек. — Дело, вероятно, в какой-то электрике, исходящей от этого утеса.
И в самом деле, водоросли чуть пощипывали язык, будто слабым током.
Найл снял сандалии и зашел в воду, тут же ощутив пульсацию электричества. Она лишь усилилась, стоило опустить в воду руки.
Капитан тоже попробовал жарн, но он вряд ли понравился пауку.
— Здесь и рыбы в достатке, — успокоил его Герек.
Капитан тут же оживился и пошел на глубину, вскоре увяз ногами в водорослях, толстым ковром устлавших всю поверхность. Тогда Герек, возвратившись к повозке, откинул сиденье и вынул из потайного ящичка что-то вроде синеватого металлического листа. Лист снабжен был ручкой вроде той, что у пилы. Найл и капитан с любопытством наблюдали, как Герек, осмотрительно пройдя туда, где гельбы сделали полынью, на длину руки окунул металлическую штуковину. Раздалось негромкое жужжание: судя по всему, он нажал на какой-то рычажок или кнопку.
— Зачем это?
— Приманивает рыбу.
Не прошло и минуты, как Герек сунул в воду другую руку и, вынув рыбину, протянул ее капитану. Точно так же как ее близняшка из другого озера, эта толстуха длиной с полруки даже не пыталась сопротивляться. Капитан выбрался на берег и, повернувшись из вежливости спиной, принялся жадно поглощать улов.
Между тем Герек, добыв еще две рыбы, бросил их на ноздреватый мох, где они вяло шевелились. Затем из-под сиденья он извлек что-то вроде синеватой шпаги с выгнутым эфесом. Нанизав одну из рыб на острие, он сдавил рукоять. Послышалось жужжание; не прошло и минуты, как аппетитно запахло жареной рыбой. Жестом фокусника Герек извлек из ящичка столовые приборы и две тарелки. На одну из них он положил снятую со шпаги рыбу и церемонно подал Найлу.
— Рекомендую отведать ее с жарном: сочетаются очень удачно.
Он оказался прав. Замечательно пропеченная, сочная рыба все-таки нуждалась в приправе; хрусткий, остренький жарн годился для этого как нельзя лучше.
Трапезничали они не спеша, растянувшись на упругом мху. Еду запили озерной водой, чистой, с легким привкусом минеральных солей. Капитан, управившись с двумя крупными рыбами, задремал. Прикрыл глаза и Найл, положив голову на мшистый камень. Тишина вокруг нарушалась лишь молниями, то и дело стреляющими в утес. Насытившиеся гельбы застыли как вкопанные. Герек прилег, пристроив голову на мелкой кочке.
— Какой, интересно, у карвасида возраст? — подал голос Найл.
— Никто толком и не знает, — ответил Герек сквозь зевок. — Он пришел сюда примерно четыреста лет назад.
— И как ему удается такое долголетие?
— Он сам говорит: жить можно в принципе столько, сколько тебе нужно. Тифону он как-то сказал, что продлевать старость — это все равно что бодрствовать, когда уже тянет ко сну. Главное — чтобы у тебя был какой-то предмет интереса. И тогда открывается что-то вроде второго дыхания.
А ведь и вправду: если вдуматься, то так оно и есть.
— Интересно, люди в Стране Призраков веруют в богиню?
— Ну уж. По крайней мере, не в суеверном смысле.
— А что такое суеверный смысл?
— Ну, что она якобы сверхъестественная сущность. — Герек смежил веки, но тут же открыл глаза. — Да, кстати, карвасиду будет очень даже интересно узнать, что богиня — это всего лишь наделенное разумом растение с другой планеты.
Герек, видимо, понял рассказ Найла не совсем правильно, но уж больно не хотелось на полный желудок, да еще и лежа, пускаться в споры и переубеждать. И Найл просто ограничился вопросом:
— А у самого карвасида какое о ней представление?
— Да никакое. Так, глупое паучье суеверие. — Он осторожно покосился на капитана, но тот, похоже, после долгой утренней прогулки сморился сном.
Н-да, карвасид. Еще один прожженный скептик.
Найл смолк и погрузился в дремоту. Когда он открыл глаза, Герек запрягал гельбов.
Капитан, воспользовавшись минутой сборов, выудил еще одну рыбку, но, поскольку не был голоден, съел лишь половину.
Когда Найл занял место на сиденье, Герек сообщил:
— Ехать нам еще примерно милю, а там надо будет идти пешком.
За тем местом, где в озеро впадала река, начинался подъем. Как и возле того озера, синий ковер мха на склоне был очень ярким. Видимо, он и служил изначальным источником пропитания для горожан. Гельбы без устали шли в гору; несомненно эта порода выращивалась не для скорости, а ради силы и спокойной выносливости.
Бегущая вдоль дороги река постепенно обретала крутизну водопада. Наконец они достигли места, где ехать дальше повозка явно не могла. В склоне была прорублена ровная площадка — буквально в двух шагах от ревущего потока, наполняющего воздух влажной пылью. Лошади бы здесь нервничали, гельбы же хранили невозмутимость глухих.
Все из-под того же сиденья Герек вынул два трубчатых предмета длиной с ладонь. Найл узнал в них электрические фонарики. Один Герек вручил Найлу, другой сунул себе в карман.
Впереди вверх уходила узкая, извилистая тропа, скользкая от влаги ревущего совсем рядом потока и стремительно набирающая крутизну. В клубящуюся взвесь то и дело влетали птицы, принимая таким образом желанный душ. После получасового подъема Найл глянул вниз, и сердце замерло.
Они уже успели промокнуть снизу доверху. Наконец, к облегчению Найла, тропа и поток разошлись. Вверху, метрах в тридцати, виднелось то место, откуда из утеса шлейфом ниспадал водопад. Тропа меж тем становилась все круче — настолько, что в скальной породе были пробиты специальные лунки-ступени. К счастью, через какое-то время путешественники добрались до места, где в утес был вмурован металлический поручень, за который Найл судорожно ухватился.
Особо пугающий момент случился, когда в десятке метров ударила молния в скалу, вызвав небольшой камнепад. Градом сыпались камни, снизу заполошно взлетали птицы. Найл впился в железяку обеими руками. Хорошо хоть молния не угодила в сам поручень.
В конце концов они по ступенькам забрались в пещеру, расположенную на уровне водопада. Оттуда все так же взбалмошно взялись выпархивать птицы. Отметины в полу и куполе пещеры свидетельствовали, что она не естественного происхождения, а высечена кирками. Найл, ощупью одолев в темноте несколько метров, сел и прислонился к стене, давая телу отдых. Он тяжело дышал, и колени саднило. Рядом на пол опустился Герек. Протиснувшийся следом паук и тот, казалось, запыхался.
