Журнал «Если» - «Если», 2003 № 10
И вот Фил в Белом Доме — в приемной Овального кабинета, в руках он держит увесистый том своего романа «Голоса улиц». Он возбужден и знает, что Эммету это известно, но агент молчит.
Он плохо спал прошлой ночью. Если честно, совсем не спал. Пара тонизирующих таблеток не слишком способствовала мирному отдыху. Его разум мчался вскачь. Множество диковинных мыслей, неожиданных связей. Особенно долго он размышлял о людях и андроидах. Андроиды берут вверх. Да, определенно. Костюмы, прически, четыре разрешенные темы для разговоров: спорт, погода, телевидение и работа. И доброжелательные люди, которые непременно попадутся на пути и посоветуют, как сделать свой бизнес, как жить, к чему стремиться. Господи, как же я ничего раньше не видел?
На фирменной бумаге с эмблемой отеля он сделал несколько записей для себя, пытался сохранить свои идеи. Разобраться в них. Волны гнева, разочарования и беспокойства накатывали на Фила одна за другой.
«Может быть, — в смятении думал он, — я сам превратился в андроида, которому несколько дней снилось, будто он человек, и удалось увидеть то, чего на самом деле не существовало, например, бродягу в аэропорту. А потом за мной пришли и отвезли в мастерскую. Или сдали в утиль, как сломавшийся тостер».
Вот только бродяга выглядел совсем как настоящий, хотя и оказался видением. Предположим, существует другая реальность, другая история, настоящая. Предположим, она стерта правительством, или корпорациями, или еще кем-то, существами, способными сгладить действия личностей, которые могут разоблачить их планы по превращению всех и вся во вкрадчивых андроидов в скучном, сером, полностью контролируемом мире…
Похоже на одну из причудливых идей его научно-фантастических рассказов, но из этого вовсе не следует, что она далека от истины. Может быть, тогда он бессознательно извлек нечто разумное из мощного потока лжи: правду, которую ему следует донести до президента. Может быть, в этом и состоит его миссия. Филу вдруг ужасно захотелось прочитать свой украденный пиратами роман, но его не оказалось в кармане пиджака, да и в номере тоже.
— Я избавился от него, — сообщил во время завтрака Эммет.
— Ты от него избавился?
— Конечно. Ты уверен, что тебе следует это есть, Фил?
— Мне нравится канадский бекон. И я люблю кленовый сироп с блинами.
— Меня беспокоит твое давление, — сказал Эммет.
Сам он не торопясь поглощал грейпфрут.
— А как насчет цитрусовых? Кислота едва ли полезна для твоего желудка.
— Она оказывает очищающее действие, — спокойно ответил Эммет. — Выпей апельсинового соку, Фил. Там много витаминов.
— Я хочу кофе.
Высокий бокал с соком, стоявший на столе с самого начала завтрака, испускал ядовитое сияние, словно был радиоактивным.
Эммет пожал плечами.
— Тогда можно считать, что мы закончили, не так ли? Идем, тебе необходимо привести себя в порядок. Не пойдешь же ты на встречу с президентом в таком виде.
Но тут Фил настоял на своем. Он не сомневался, что его выбор одежды не случаен. Они спорили десять минут и сошлись на том, что Фил наденет галстук, который Эммет купит в магазине отеля.
Они вышли на свежий воздух, дожидаясь, пока за ними придет машина, и Фил вдруг услышал музыку. Он двинулся вперед, повинуясь импульсу, который ему не хотелось анализировать. «Следуй вместе с потоком, — подумал он. — И ничего не навязывай себе только из-за того, что ты чего-то боишься. Верь в текущее мгновение».
Эммет шагал рядом и сердито задавал Филу вопросы, потом они свернули за угол, и там стоял бродяга со старой гитарой и пел одну из народных песен, в которой говорилось о парне, умершем от передозировки наркотиков в ту же ночь, что и Ленни Брюс — песня о смене времен.
У ног бродяги стоял бумажный стаканчик для денег, и Фил, повинуясь влиянию минуты, засунул туда полдюжины банкнот, которые Эммет тут же вытащил обратно.
— Проваливай, — сердито сказал Эммет бродяге и потащил за собой Фила, словно тот уподобился мальчишке, заглядевшемуся на витрину кондитерского магазина. — Ну, о чем ты только думаешь, — ворчал Эммет.
— Сейчас холодно, — ответил Фил. — Человеку, который столько времени проводит под открытым небом, не помешала бы горячая пища.
— Он не человек, — возразил Эммет. — Он бродяга — кусок дерьма. Конечно, на улице холодно. Сейчас март. Посмотри на себя. Как ты одет? Ты же трясешься от холода.
Так и было. Но только дрожал он не от холода.
Март, думал Фил в приемной Овального кабинета. Весь мир пробуждается. Он дрожал, сидя в теплой, ярко освещенной приемной с двумя столами, сплошь уставленными телефонами. Эммет сплетничал с двумя собеседниками — Х.Р.Холдеманом и Эгилом Крогом. Эммет держал Холдемана за руку и что-то нашептывал ему в ухо; речь, вероятно, шла о менеджменте. Они все хорошо друг друга знают, подумал Фил. Интересно, какие дела привели Эммета в Вашингтон, округ Колумбия.
Наконец один из телефонов зазвонил, секретарша кивнула, и они вошли в Овальный кабинет (и в самом деле овальный). Президент, который в реальной жизни оказался меньше и «компактнее», чем по телевизору, вышел им навстречу из-за стола и одарил широкой улыбкой, однако его глаза устало скользнули в сторону, когда он вяло пожимал руку Филу.
— Вы написали замечательное письмо, — сказал президент.
— Я не уверен, — начал Фил, но президент, казалось, его не слышал.
— Да, замечательное письмо. Конечно, мы нуждаемся в таких людях, как вы, мистер Дик. Более того, мы гордимся людьми, способными говорить с нашей молодежью — это ведь очень важно, не так ли? — Президент улыбнулся всем, кто находился в комнате, словно искал подтверждения. — У вас огромный талант. Надеюсь, вы прихватили с собой одну из ваших книг?
Фил протянул «Голоса улиц» — издание библиотеки Франклина, переплетенное в зеленую кожу; на обложке, под названием, была воспроизведена золотом его подпись. Референт дал книгу Филу, как только они вошли в резиденцию, и теперь писатель вручил ее президенту, который взял книгу и принялся почтительно рассматривать.
— Вы должны ее подписать, — сказал президент и положил книгу, словно церемониальную жертву, на сверкающую поверхность стола, возле красного и белого телефонов.
— Я пришел, чтобы… — вновь заговорил Фил, но Эммет шагнул вперед и прервал его:
— Конечно, он подпишет, сэр. Это большая честь.
Эммет вручил Филу ручку, и Фил поставил свой автограф, ощутив, как его вспотевшая рука оставляет на странице влажный след.
— Я пришел, сэр, чтобы сказать, что я хочу служить Америке, — продолжал Фил. — Вчера меня посетило озарение, и я начинаю понимать, что оно значило.
