Николай Полунин - Орфей
- Недаром...
Где выход-то здесь? Где двери те, на улицу распахнутые? Пока разговаривали, поменялось в зале. Как будто выходит она теперь на склон травянистый. И стена одна пропала. Вот и из Тоннеля выход, только мальчика с девочкой поблизости нет. По правде то я был, маленький! Самого себя встретить - к несчастью. Вот оно и случилось. Только и узнал я, чем Миры кончаются и начинаются. Это только и унесу с собой, не нужное там, у меня, никому. В одном из Миров бесчисленных.
- Что ж, тут, пожалуй, тебе и сказать можно. - Черный это.
И вторая... второй? второе? та дама, в общем. Ослепительная и странная. За мной шли? А я и не слышал. Тишину одно журчание Живой воды в сваях, на которых Тоннель, нарушает. Понимаю уже, как тут что называть.
Вот только где я черного этого видеть все-таки мог? И надо же, горечь и тоска смертная во мне должны быть, а нету. Исчерпались запасы или привык. Ко всему привыкаешь, а кажется - прошло.
- Ничего и никогда Перевозчик, не делает так просто. Это закон, сказал черный. - И шанс тебе все-таки дается. Ты получил бы его все равно, МЫ просто хотели посмотреть на тебя. Ты не согласился, это НАМ понравилось. Всем НАМ, и не надо обижаться на слова. Просто МЫ тоже разные, да, и МЫ тоже.
Исчезла дама. Вот просто была - и нет. Один черный. Не как Перевозчик на Ладье выглядит, у того вообще человеческого ничего в лице, как из темного дерева маска рубленная. А этот просто негр. Где видел его? Все-таки вспомню.
- Ты вспомнишь. Когда с Перевозчиком разговаривать станешь. А остальным, кому следует, я и сам скажу. Перевозчику пора покидать твой Мир, в нем там больше нет нужды. Это и есть твоя плата за ту, кого возвращаем тебе. Остальное услышишь от Перевозчика... Не озирайся так поспешно, ее еще нет здесь. За ней посланы, как ты видел. Тебе повезло, что она не ушла за Реку, в противном случае НАМ было бы... затруднительно. Харон не повез ее. Он и здесь, на Реке, поступает только так, как считает нужным. А ты пока можешь задать вопрос. Один, - поднял палец, - вопрос.
Кругом голова. Вот так вот - просто? Невозможное, невероятное, запредельное - так ? Подожди, за ней послали. Как в соседнюю комнату. Но может быть, для НИХ- именно так?
Капля из-под бинта скатилась, в уголок губ попала. Соленая, с привкусом медным. Кисть распухшая синяя. Пальцы сжать попробовал - едва сознание не потерял. Травка-муравка. Тоннель. Живая вода журчит. Небо синее за берегом высоким - как настоящее, не отличить. Так, может - настоящее? Нет, не верю я.
Что ж так, шел-шел, добрался, помучили меня напоследок, а теперь, когда вот-вот сбудется, - не верю?
- Так-таки ничего еще узнать не хочешь? Смотри, пригодится.
Половина зала за черного спиной вроде помутнела, поблекла. Размылась, отодвинулась как будто. Палец перед глазами маячит, с изнанкой розовой. Убрал бы. Что оглядываться мне на пути обратном нельзя, и так я знал. И что оглянусь непременно, и это мне известно.
- Тебе не придется оглядываться. Иной раз врут и легенды.
Почудилась мне улыбка его? У другой расы людей трудно выражение глаз определить. А у него, вижу, добрые. Может, правда, и на том свете место доброте есть? А может, только тут ей и место.
Нехорошо я подумал. Не этих от меня слов ждут. Не стану разочаровывать.
И спросил я. И понял, что верно спросил. Узнал его, когда он говорить, поощрительно кивнув, начал. Из Присматривающих он, в каменном тысячелетнем храме я его увидел, вот где. Среди Присматривающих тоже ОНИ есть. А еще от этого из НИХ я узнал, что
Миры огромны прекрасны и бесконечны
и другое многое.
- Гарька... Ты? Гарька, мой Гарька...
Да. Пожалуй, все так оно и было. Я запомнил до слова и взгляда. За что не могу поручиться, так это - где полное, как говорят, - адекватное соответствие, а где - приближенность. Впрочем, этот вопрос мы с Перевозчиком уже осветили.
Вообще, большинству сцен, в которых нет моего собственного участия, и понятий, которые я объяснить просто не умею, я обязан только его пояснениям. Ему дано было присутствовать и понимать, и он, лишь уходя, поделился со мной.
Уходя навсегда - теперь можно сказать и об этом. И все-таки при всей своей Сверхсущности он еще оставался одним из нас. Нас - просто людей. С маленькой буквы. Разумеется, несмотря на то чего он достиг, к чему, достигнутому, стремился, мне совсем не хотелось бы быть на его месте. С меня хватает и моего...
Но, кажется, я это говорил.
И говорил также, что мы благодарны ему. И это верно. Только многое невозможно забыть и простить.
***
ужас страх бегство уходи отсюда надо бежать спасаться Страж готовится настичь тебя беги прочь за Воротами спасение
Михаил Александрович Гордеев провел ладонью по наливающейся шишке на скуле, пошатал языком зубы. Игоря на крыльце с выломанными перилами уже не было. Игорь сидел ТАМ, привалившись к поверхности Тэнар-камня, и пытался осмыслить, куда попал. Такой знакомой Михаилу, такой памятной поверхности...
уходи уходи вместе со всеми только снаружи вы можете остаться в живых забудь о том что тебе говорилось прежде
Мотив бегства, спасения за Воротами Крольчатника исходил от Гордеева и направлен был к каждому, кто находился здесь. Он прямо противоречил всему настрою и - у некоторых из них - сознательной убежденности в причинах, по которым они попали сюда, в единственное безопасное для них место. Еще чуть-чуть, и на Территории никому из живущих этого Мира находиться будет нельзя. Не по той даже смертельной для них опасности.
Территория, одна из нескольких, созданных Перевозчиком для поиска того, кого он наконец нашел, должна быть очищена от всех следов чужого присутствия. Она станет "пустым" пятном этого Мира, оспиной, которая отложится на всех его уровнях и сферах. Уровней и сфер гораздо больше, чем были и будут способны когда-нибудь распознать люди.
Грубый, хирургический подход, но иначе Перевозчик выполнять свою работу в Мирах не умеет.
уходите же ну спешите ваш шанс там
Вздохнув, Гордеев подумал, как мал этот шанс Но другого-то нет.
Он заставил себя не думать об этом больше Потирая скулу, прошел по дорожке, которую Игорь называл Главной аллеей. Щели между плитами проросли буйной травой и мхом, кусты свешивали давно не стриженные ветки. Поперек лежала в зажелтевшей хвое сосна. Дорожка казалась очень узкой. Надо иметь воображение для такого названия. "Л-литера-тор", - подумал Гордеев. Скула у него распухала.
Ударило сразу два выстрела пытающихся забросить на Территорию газовые шашки. Преграда над стеной ответила гулким звоном. Михаил направился к столовой. Ему, в общем, все равно было - куда. Кончики пальцев уже начинали светиться.
Обойдя искривленную мощную сосну, стоящую особняком, он вгляделся в то место на стволе, где не было коры. Процарапанные черточки кое-где виднелись едва-едва. Гордеев сосчитал их. Порылся зачем-то в карманах, не нашел, чего искал, тогда острой гранью одного из перстней он нарисовал корявый плюс и цифру "1" пониже последней группы черточек.
