Илья Одинец - Условно разумный
— Зачем я понадобился твоему отцу?
— Долгая история, тебе лучше поговорить с ним.
— Я не хочу с ним говорить.
— Ради меня. Андрей, ты ведь не хочешь погибнуть на арене?! Отец раскаялся! Мы вернем тебя на «Грог» и все будет, как прежде!
— Гм, — снова кашлянул корабль.
— Да в чем дело?! — рассердился Семенов. — Грог! Исчезни!
— На твоем мэсте я бы все хорошэнько обдумал, — произнес корабль. — Хорошэнько.
— Обдумаю, можешь не волноваться. А сейчас, пожалуйста, не мешай.
Мужчина поднялся и оглянулся в поисках стула, но единственный стул заняла девушка. Справа от двери находилась кушетка, а левая часть каюты, где жила Илорэль, оказалась закрыта перегородкой. Андрею ничего не оставалось кроме как сеть на кушетку.
— Рассказывай, в чем дело, — попросил он девушку. — Зачем я понадобился О'рдрину. Прости, но в твоем отце вряд ли могла пробудиться совесть.
— Ничего, — Илорэль поднялась со стула и подошла к кушетке. — Можно я сяду рядом?
— Конечно.
Девушка устроилась справа от Семенова, так близко, что он чувствовал тепло ее тела.
— Отец изменился. Он раскаялся в том, что отправил тебя на смерть, а еще ему никогда особенно не нравилось заниматься поставкой хищников на Реджину. Но у нас не было выбора. Мы умеем только охотиться, другие способы заработка для нас недоступны. Накопить денег для смены деятельности мы не смогли — Коронер платит не слишком щедро, теперь ситуация изменилась. Благодаря твоей победе, у нас появились средства. Я много говорила с отцом, и мы решили заняться разведывательной деятельностью — искать глуор.
— А при чем здесь я?
— Отец раскаялся и хочет тебя вернуть. Андрей, я прошу тебя, подумай! Не отказывай отцу! Это шанс! Мы снова будем вместе!
— Снова? — Семенов посмотрел на девушку и наклонил голову.
— И все будет как прежде. Только тебе не придется убираться в шестом отсеке, да и не будет никакого шестого отсека! Мы будем путешествовать по галактикам в поисках глуора и, возможно даже залетим в твою солнечную систему… Пожалуйста, не отказывай папе!
— Папе?
Мужчина нахмурился.
— В твоей каюте все осталось по-прежнему, — Илорэль поднялась с кушетки и потянула Андрея за собой. — Сам увидишь. Отец прямо помешался — не хотел убирать твои вещи, будто знал, что ты вернешься, словно планировал тебя вернуть.
— А он планировал?
Девушка не ответила, она повела Семенова по коридору к его каюте. Перед дверью она подошла к Андрею и обняла его, прижавшись щекой к его груди.
— Ты дома. Вымойся, поешь, переоденься и поспи. Отец приедет только утром.
— Он хотел, чтобы со мной сначала поговорила ты?
Девушка кивнула и подняла голову.
— Не сердись на него. Он желает тебе только добра, — она легконько поцеловала мужчину в губы и отстранилась. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
* * *Илорэль сказала, что в каюте Андрея все осталось по-прежнему, и на первый взгляд так оно и было, но Семенов заметил непорядок. Одежда в шкафу перепутана, часть вещей, которые он клал на полки, аккуратно висит на вешалках, в ванной не хватает бритвенного прибора, а "Краткие общие правила" лежат в ящике стола неаккуратной стопкой, и вместо первой страницы сверху красуется график триста восемнадцатой. В каюте кто-то побывал и не просто навел порядок, а перевернул все вверх дном, а потом поспешно и неумело замел следы своего присутствия.
Единственным плюсом оказался горячий ужин на столике: жареное мясо с настоящим картофелем, салат из цветных овощей (овощей ли?) и кофейник с поднимающейся от носика тонкой струйкой ароматного пара.
Андрей вымылся, надел брюки и рубашку, поужинал и растянулся на кровати. Что-то не давало ему покоя, и это что-то носило красивое имя Илорэль.
"Она сегодня очень странная, — поддакнул аналитик. — Во-первых, слишком уж эмоциональная: с порога бросилась на шею, да еще эта сцена с почти состоявшимся поцелуем… Во-вторых, ее слова о том, что раньше они были вместе. Они никогда не были парой, просто близкими друзьями, испытывающими друг к другу нежные чувства. В-третьих, девушка никогда не называла О'рдрина «папой», только отцом и капитаном. В-четвертых, она потяжелела. Не поправилась, а именно потяжелела, словно плотность ее тела увеличилась. Вспомни, когда она взяла тебя за руку, рука оказалась чересчур тяжелой, как старые чугунные утюги. Но главная странность состоит в молчании. Почему она ни разу не заикнулась о "Мирном космосе"? Если О'рдрин решил выкупить тебя у Коронера, задумка «МК» провалится, они не получат достаточной суммы для борьбы с «ОГБ». Могла ли Илорэль промолчать об том"?
— Грог, я понимаю, ты не можешь рассказать мне правду и не уполномочен отвечать на вопросы, но скажи, капитана действительно нет? О'рдрин и правда уехал и вернется только завтра?
— Ты задал верный вопрос. На него я могу ответить. Капитан не покидал корабля.
— Я так и знал.
Андрей вскочил с кровати, обулся и быстрым шагом вышел в коридор. Он направлялся к каюте девушки, чтобы убедиться в своей догадке.
Стучаться не стал, рывком распахнул дверь. Илорэль сидела перед зеркалом, подперев голову кулачками.
— Я тебя не узнаю, — мужчина подскочил к дочери капитана, поднял ее со стула и прижал к себе. — Обычно ты более эмоциональна. Ты меня разлюбила?
— Нет, — Илорэль улыбнулась и погладила Семенова по щеке. — Конечно нет.
— Тогда давай повторим то, что было. Помнишь, как ты лечила меня от ожогов, которые я получил на четвертой планете альфы Стрижа? Помнишь, чем мы занимались на той лежанке? Тебе же нравится грубая сила!
Андрей сильнее прижал девушку к себе и провел рукой по ее спине.
Илорэль не сопротивлялась и не возражала, только встала на цыпочки и жарко зашептала в ухо Семенова:
— Мы обязательно повторим, только не сейчас. Сегодня я не могу.
— Понял, — мужчина отпустил девушку и отступил на шаг назад. — Только еще один вопрос. Зачем вы снова обманываете меня, О'рдрин? Вы ведь совсем не знаете свою дочь.
Глава 13. Снова в плену
Лже-Илорэль вздохнула и трансформировалась в невысокого коренастого «гоблина». Семенов сжал кулаки. Он едва сдержался, чтобы не наброситься на О'рдрина.
— Я хотел, чтобы ты меня выслушал, — произнес капитан. — Но просто так ты не стал бы меня слушать.
— Поэтому вы снова мне солгали и использовали облик собственной дочери? Надеялись уговорить меня выслушать вас? Зачем я вам понадобился? Только не говорите о раскаянии.
— Не скажу. Ты ведь все равно мне не поверишь.
Андрей кивнул, прислонился спиной к дверному косяку и скрестил руки на груди, приготовившись слушать.
