Станислав Лем - Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 4
– Сообщат? - спросил Гибсон. - Что-то я не уверен.
Инженер засмеялся:
– Смотря кто. Если сами виноваты - может, и не сообщат. А вообще-то иначе не найдешь слабые места. Придет кто-нибудь и скажет: «Вот, смотри, я чистил плавильную печь, когда объявили тревогу, и выбирался оттуда две минуты. Что же мне, интересно, делать, когда будет настоящая?»
Гибсон с завистью взглянул на Сквика. Тот как будто спал; хотя, судя по легким движениям больших прозрачных ушей, разговор не оставлял его равнодушным.
– Хорошо ему, ни о каких давлениях не думает. Были бы мы такие, сколько бы мы сделали на Марсе!
– А что они сделали? - задумчиво спросил инженер. - Выжили - вот и все. Нельзя приспосабливаться к среде. Надо приспособить среду к нам.
Что-то похожее говорил Хэдфилд во время той, первой, встречи.
Гибсон много раз вспоминал эти слова в последующие годы.
Возвращение в Порт-Лоуэлл можно было назвать триумфальным.
Столичные жители, находившиеся в приподнятом настроении после победы над лихорадкой, с нетерпением ждали Гибсона и его добычу. Ученые готовились к встрече со Сквиком; особенно старались зоологи, спешно отменившие свои теории об отсутствии животной жизни на Марсе.
Гибсон отдал им своего любимца только тогда, когда они торжественно заверили его, что мысль о вивисекции им и в голову не приходила, и, лопаясь от идей, поспешил к Главному.
Хэдфилд встретил его приветливо. Мартин не без удовольствия заметил, что теперь Главный относится к нему иначе. Вначале он был, ну, не то чтоб сух, а как-то сдержан. В сущности, он и не скрывал, что Гибсон для него помеха, еще одна обуза. Теперь же, по всей видимости, Главный больше не считал его стихийным бедствием.
– Вы подарили мне новых, интересных подданных, - улыбнулся Хэдфилд.
– Сейчас я видел вашего любимца. Подает надежды. Только что стукнул главного врача.
– Я надеюсь, они хорошо с ним обращаются? - забеспокоился Гибсон.
– С кем? С главным врачом?
– Нет, со Сквиком, конечно! Я все думаю, есть ли тут на Марсе другие не известные нам существа? Может быть, более развитые?
– Другими словами - единственные ли это марсиане?
– Вот именно!
– Много лет пройдет, пока мы узнаем… Но мне кажется - единственные. Условия, которые помогли им выжить, встречаются тут редко.
– Я хотел поговорить с вами. - Гибсон сунул руку в карман, вытащил кусочек «водоросли», проткнул пупырышек, и они услышали слабый свист газа.
– Понимаете, если разводить эту штуку, мы решим проблему воздуха.
Дадим ей песка побольше, а она даст нам кислород.
– Так-так… - уклончиво сказал Хэдфилд.
– Конечно, надо вывести сорт, который даст максимум кислорода, - продолжал Гибсон.
– Естественно, - отвечал Хэдфилд.
Тон его показался Гибсону странным. Он взглянул на Главного и увидел, что тот улыбается.
– Кажется, вы не принимаете меня всерьез! - горько заметил он.
Хэдфилд резко выпрямился.
– Что вы! - ответил он. - Я принимаю вас всерьез, и гораздо больше, чем вы думаете. - Он поиграл пресс-папье и решительно нажал кнопку микрофона.
– Пришлите мне «блоху», - сказал он. - С водителем. У первой Западной камеры, через тридцать минут. - Он обернулся к Гибсону:
– Жду через полчаса.
Гибсон пришел на десять минут раньше. «Блоха» прибыла вовремя.
Главный был точен, как всегда.
– Я поступаю опрометчиво, - сказал Хэдфилд, когда сверкающая зелень замелькала по сторонам. - Дайте мне слово, что никому ничего не скажете, пока я не разрешу.
– Ну конечно! - удивился Гибсон.
– Я вам доверяю - мне кажется, вы на нашей стороне. С вами гораздо меньше хлопот, чем я ожидал.
– Благодарю, - сухо сказал Гибсон.
– И еще: вы помогли нам ближе узнать нашу планету. Мы перед вами в долгу.
«Блоха» свернула к югу. Гибсон увидел холмы и вдруг понял, куда его везут.
***
– Я не могу остаться, даже если они разрешат, - сказал Джимми. - Пока у меня нет квалификации, я на жизнь не заработаю. Мне еще осталось два года практики и полет на Венеру… Выход один!
– Ах, мы уже говорили!.. Папа ни за что не позволит.
– Что ж, попытка не пытка. Я натравлю на него Мартина.
– Мистера Гибсона? Ты думаешь, он согласится?
– Если я попрошу - согласится. А он-то уж говорить умеет.
– Не понимаю, зачем ему беспокоиться.
– Он меня любит, - уверенно сказал Джимми. - Как можно торчать тут, на Марсе? Ты же не видела Земли - Парижа, Нью-Йорка, Лондона… Разве это жизнь?! И вообще, знаешь что?
– Что?
– С его стороны эгоистично держать тебя тут.
Айрин его не поддержала. Она очень любила отца и чуть было не выступила в его защиту. Ей приходилось разрываться между двумя властелинами, хотя ясно было, который из них победит в конце концов.
Джимми понял, что зашел слишком далеко.
– Конечно, он хочет тебе добра, но у него столько дел! Наверное, он совсем забыл Землю и не понимает, что ты теряешь. Нет, спасайся, пока не поздно!
Тут чувство юмора пришло ей на помощь; в чем, в чем, но в этом она была сильнее.
– Если бы мы были на Земле, ты бы мне доказал, что я обязана лететь на Марс!
Джимми немножко обиделся; потом увидел, что она не смеется.
– Ладно, - сказал он. - Договорились. Увижу Мартина, скажу ему, чтоб шел к твоему старику. А пока что давай забудем обо всех делах.
Это им почти удалось.
***
В маленькой долинке все было по-прежнему, только зелень немного потемнела, словно первое предупреждение далекой осени уже коснулось ее. «Блоха» приблизилась к большому куполу.
– Когда я был здесь в прошлый раз, - сухо заметил Гибсон, - мне сказали, что надо пройти дезинфекцию.
– Преувеличивали, - сказал Хэдфилд, ничуть не смутившись. - Отпугивают непрошеных гостей. - Дверь открылась по его знаку, и они быстро сдернули маски. - Приходится принимать предосторожности, но теперь они больше ни к чему.
Человек в белом халате - в чистом белом халате, какие носят только самые важные ученые, - ждал их.
– Здравствуйте, Бейнс, - сказал Хэдфилд. - Гибсон - профессор Бейнс. Надеюсь, вы слышали друг о друге?
Гибсон читал года два тому назад, что Бейнс, один из крупнейших специалистов по генетике растений, отправился на Марс для изучения его флоры.
– Значит, это вы открыли Oxyfera? - довольно вяло произнес Бейнс.
Его рассеянный вид совсем не вязался с могучими мускулами и резкими чертами лица.
– Вы их так называете? - поинтересовался Гибсон. - Да, думал, что открыл. Сейчас начинаю сомневаться.
