Сергей Волков - Твой демон зла
- Э-э-э! Да ты, я вижу, не отошел еще! - встревожился Руслан Кимович, вскочил и засуетился у плиты, раскочегаривая чайник.
- От чего... не отошел?.. - с трудом ворочая языком, спросил Сергей.
- Так я же тебе в чай успокоительного добавил! А то ты такой был... Я думал, сейчас уеду, вернусь, а тебя нету, усвистал освобождать свою благоверную! Ну, я и кинул в чашку крупинку опия...
- Чего? - вскинулся Воронцов: - Да вы... что! Наркомана из меня хотите... сделать! То-то я смотрю, сны... у меня таки... И сам я... как глиста, вялый весь!
Хосы коротко рассмеялся, повернув к Сергею смуглое лицо:
- Да ты не бойся, чудак! До того, как изобрели все эти реланиумы, элениумы, седуксены и феназепамы, опий был главным лекарством от нервов, и продавали его, между прочим, в каждой аптеке, по рецептам, разумеется! Я тебе дозу чуть-чуть не рассчитал - ты, оказывается, восприимчивый к наркотикам, а я бухнул, как обычному человеку!
- А откуда... у вас опий? - пробормотал Сергей, пытаясь усесться на табуретке так, чтобы поменьше напрягать мышцы. Руслан Кимович, вскипятив в серебрянной турке какой-то отвар, быстро вылил его в чашечку, выключил газ и повернулся к Сергею:
- Понимаешь, Сергей Степанович, в йоге, и в даосизме, и во многих так называемых восточных единоборствах есть специальные асаны, упражнения, медитации, требующие от адепта такой полной успокоенности и ясности духа, которую можно достичь только при помощи небольшого количества опия или других, подобных, препаратов. Разумеется, все эти тренировки не просто не частые, они проводятся раз-два в году, да и доля принимаемого опия вдвое меньше той, которую я дал тебе... Словом, не подумай, что я демагогствующий наркоман, я лишь использую то, что создали многовековой практикой сотни поколений моих предшественников! А сейчас выпей-ка вот это, и тебе сразу станет гораздо лучше!
Хосы поставил на стол перед Сергем чашечку с дымящимся отваром какой-то травы. Воронцов недоверчиво покосился на шефа, потом про себя махнул рукой, все равно хуже не будет, взял чашку двумя руками и начал мелкими глотками пить обжигающую жидкость.
Сперва ему показалось, что отвар безвкусен, похож на просто очень горячую воду, со слабым, чуть ощущаемым привкусом какой-то травы, но потом, вдруг, на языке, в пищеводе, в желудке словно бы взорвались горячие бомбы, терпкий, острый вкус встряхнул все тело, вышибая ватную слабость из рук и ног, и сонливую одурь - из головы.
- Что вы говорили про пожарных? - спросил Сергей у Хосы, с улыбкой наблюдавшим за ним. Руслан Кимович сразу перестал улыбаться, кивнул, и начал:
- Через своих знакомых я вышел на руководителя Управления Пожарной Охраны того района, или, как теперь говорят, перфектуры, где находилось сгоревшее здание Центра! Вообщем, пожарники и ФСБ считают, что это был поджег, причем практически все здание было зарание подготовлено к нему везде пол, стены, и даже потолки были покрыты специальным составом, над секретом которого сейчас бьются спецы-эксперты. Здание вспыхнуло практически мгновенно. Эта дрянь горит, выделяя большое количество того самого черного дыма, а он, в свою очередь, при контакте с водой выделяет кислород, поддерживающий горение! Понимаешь, что там творилось! Пожарные заливают пламя, а выходит - разжигают его ещё сильнее! Да и не тушиться это вещество водой, здание, вернее, две оставшиеся стены и груду обломков, потушили только когда пригнали пеногоны. Температура внутри здания достигала двух-трех тысяч градусов! Пожарные в шоке - в бетонных плитах поплавилась вся арматура, а сам бетон рассыпался песком и гравием! Вот такие вот дела. По данным МУРа, в момент пожара в здании находилось порядка тридцати восьми человек - сотрудников Фонда, все они, естественно, погибли, причем бесследно - при такой температуре от человеческого тела не остается ничего! Понимаешь всю "гениальность" задумки? Теперь господин Учитель и его сподвижники официально мертвы! А где, когда и под какими именами, и кстати, с какой внешностью они всплывут - это большой вопрос, на который никому не ответить...
- А о Кате... О Кате вы что-нибудь узнали? - спросил помрачневший Воронцов, отхлебывая из чашки ещё глоток "антиопия". Хосы прищурился и мелко, рассыпчато рассмеялся:
- Не торопись, Сергей Степанович! От пожарников я поехал к своему другу, афганцу, тому, кторый нам помог на улице Инессы Арманд. Взяли живым они, к сожалению, лишь одного из "центровиков", сопротивлялись они, как сумашедшие, а когда кончились патроны, двое взорвали себя гранатами! Но одного, я говорю, все же взяли, и "раскололи". Вот что он сказал про Катю: её нет в Москве, она очень далеко, где-то у черта на рогах, не то в Костромской, не то в Вологодской, не то в Архангельской области. Сам "язык", кстати, простой боевик, ничего толком не знает, но он сопровождал её туда, ночью, на вертолете, знает, что летели они на север, и запомнил лишь одно слово: "Комоляки", - так называется это место, то ли деревня, то ли хутор... От Москвы туда лету - два с лишним часа на "аугусте", это скоростной итальянский вертолет. Так что, вот такие дела! Надо искать!
- А это... военнопленный, он про сам Центр что-нибудь сказал? спросил Сергей.
- Нет! Ну, почти ничего, по крайней мере, ничего нового для нас с тобой! - ответил Хосы, но Воронцову показалось, что Руслан Кимович слегка... слукавил.
- А как вы обьяснили вашему другу-спецназовцу, кто мы с вами и что, и какие у нас взаимоотношения с Центром? И кстати, спецназом какого ведомства командует ваш друг?
Руслан Кимович снова рассмеялся, но на этот раз в его голосе послышался звон самурайских мечей:
- Много будешь знать, Сергей Степанович... Надо искать эти самые Комоляки! Нужны хорошие карты нашей страны, подробные и точные, с классической топономикой, лучше всего - военные. В современных, продаваемых сейчас атласах России я уже проверил - никаких Комоляк там нет! Видимо, это даже не населенный пункт, а просто место, урочище какое-нибудь или урман... Есть какие-нибудь соображения?
Воронцов с минуту подумал, потом решительно кивнул:
- Есть! Но для того, чтобы связаться с... картовладельцем, надо наконец разобраться в моих отношениях с полковником Урусовым!
* * *
Катя проснулась рано - за заледеневшим окном ещё было темно. Она встала, умылась над раковиной, привела себя в порядок, и уселась перед телевизором. После ночи Катя более-мение успокоилась, решив, что пока, по крайней мере, ничего ужасного с ней не произошло.
На улице рассвело, часов в девять появился угрюмый мужчина с судками, и огромным тулупом в руках. Он, как всегда, молча кивнул Кате, поставил завтрак на стол, повесил тулуп на вешалку, и не обращая внимания на попытки Кати заговорить с ним, ушел, однако входную дверь не запер, видимо, для того, чтобы Катя смогла погулять возле дома.
