Пол Андерсон - Ради славы Вселенной
Она заметила гранату, вылетевшую из-под спиралевидной башни. Граната угодила во «флаер» яркая вспышка, клубы дыма… Дзеси прекрасно управлялась с ручным гранатометом, заряженным самонаводящимися гранатами.
«Флаер» накренился, но снова выровнялся и опять выстрелил энергетическим лучом — теперь по нижним виткам спирали. Но Дзеси там уже не было. Она взобралась по перекладинам опорных стоек повыше и притаилась там. Потом еще раз выстрелила, не прерывая монотонного пения.
Хебо выскочил из своего укрытия.
— Попробуем добраться до корабля, — быстро сказал он. — Побежали!
— Но Дзеси…
— Она отвлекает внимание на себя, сражается в поединке. Ее песня — это песня смерти. Мы ничем не можем ей помочь. Разве что тем, что расскажем потом о ней в Улас Треке.
«Да, если гранатомет бессилен против этой штуки, то наши ружья — тем более», — подумала Лисса.
И она побежала рядом с Хебо. Оба забыли про усталость, им оставалось только одно — бежать.
Вырвавшись из туманной завесы, они помчались прямиком к «Халде». Порой они краешком глаза видели, как сражается Дзеси. «Флаер» содрогался от разрывов гранат, но вел ответный огонь, с каждым новым выстрелом загоняя Дзеси все выше на спиральную башню. Песня смерти звучала, не умолкая.
И вдруг оборвалась.
Лисса услышала крик.
Луч задел Дзеси, правда, вскользь — рана была не смертельной.
Дзеси выстрелила еще раз.
Наверное, она смотрела прямо в линзу на носу «флаера», выпуская эту гранату. Рикханка сорвалась с кружевной башни и рухнула вниз, на гладкий черный камень, но ее граната угодила прямо в нос машины. «Флаер» дернулся, кувыркаясь, полетел на землю — и разбился.
«Халда» была уже совсем рядом. Хебо выкрикнул команду, открылся люк, выдвинулся трап.
Хебо и Лисса забрались в шлюзовую камеру. Они стояли, обнявшись, пока закрывался наружный люк, пока из камеры выкачивался местный воздух и пока ему на смену поступал воздух из корабля. Лисса плакала.
Когда наконец открылся внутренний люк и Хебо снял шлем, она заметила, что и его лицо блестит не только от пота.
— Есть снаружи еще что-нибудь угрожающее? — быстро спросил Хебо.
— В пределах досягаемости моих сенсоров нет, — ответил бортовой компьютер.
— Мы немедленно стартуем.
Лисса дышала неровно, прерывисто, словно ей не хватало воздуха.
— Д-давай сперва избавимся от скафандров, — запинаясь, сказала она. — Все равно от них не будет толку, если по кораблю нанесут удар и пробьют корпус.
— Хорошо.
Они помогли друг другу снять громоздкие скафандры; едва освободившись от этого облачения, снова на мгновение обнялись и только потом заняли места за пультом управления.
Усевшись в кресла, они посмотрели на видеоэкран. Отсюда не было видно пятен оплавленного металла на опорах корпуса, не было видно и подбитой машины.
— Прощай, Дзеси, — сказал Хебо. — Обещаю — я сам расскажу о твоем подвиге в Улас Треке.
— Мы вместе сделаем это, — прошептала Лисса.
«Собранные тобой данные не пропадут», — мелькнула в ее голове дурацкая мысль.
Аппаратура, которую они взяли с собой, передавала собранную информацию в три базы данных корабельного компьютера, поэтому сведения, собранные Дзеси, не погибли вместе с ней.
На видеоэкране появилась Железный Блеск.
— Вы уцелели, — сказала сузаянка. — Очень хорошо. Мы ничем не могли вам помочь с орбиты, но теперь будем вас прикрывать.
— Мы улетаем, — ровным голосом сказал Хебо.
— Конечно. Этого требует благоразумие и осторожность. — Даже в переводе слова Железного Блеска звучали мрачно и непреклонно. — Мы встретим вас на высоте тысячи километров. Не пытайтесь от нас сбежать. Если мы заметим, что вы пытаетесь уйти на дистанцию, необходимую для гиперпрыжка, вы будете уничтожены. Может, вы и сумеете обогнать одну боевую ракету, но от шквального заградительного огня вам не уйти.
Улыбка Хебо походила на оскал.
— Хорошо, мы будем набирать скорость и выйдем на орбиту очень медленно. Но держитесь к нам не ближе чем на расстоянии в пятьдесят кликов. Если вы подойдете ближе, мы попытаемся сбежать. Может, нам удастся это сделать, может, не удастся — но в любом случае вы не получите той информации, за которой нас посылали.
— Будьте благоразумны. Вы устали и, возможно, ранены. Вам необходимо отдохнуть и поесть. У нас на борту — ваши друзья, которые будут рады встретиться с вами.
— Железный Блеск, я назвал бы вас сукой, только не хочу обижать таких хороших существ, как собаки. Мы потеряли настоящего друга из-за того, что вы заставили нас спуститься на планету. Только ей, и никому другому, мы обязаны жизнью. Об информации, которую мы собрали, поговорим после. Но мы доверяем вам не больше, чем доверяли бы ядовитой кобре.
Сузаянка на несколько мгновений словно окаменела.
— Вы ведете себя неразумно, но я вас понимаю. К тому же вы очень устали. Мы будем держаться на указанной вами дистанции, но до поры до времени, если не возражаете, воздержимся от переговоров. Я хочу, чтобы вы пришли в себя и трезво оценили сложившуюся ситуацию. Наш долг — служить правительству и Великой Конфедерации. Но честью моего гнезда клянусь, мы не желаем вам зла.
Лисса словно очнулась.
— Если вы говорите искренне, к чему такая спешка? — спросила она. — Оставьте нас в покое хотя бы на несколько часов.
Пришло время для раздумий. И для поцелуев.
Кожа на шее Железного Блеска пошла рябью — сузаянский знак согласия.
— Если не случится ничего непредвиденного, «Власть» будет в пятидесяти километрах от вас в двадцать один ноль-ноль по бортовому времени. Сейчас наше бортовое время — четырнадцать тридцать.
— Хорошо.
В любом случае им не удастся выторговать больше.
— Конец связи. Но не отключайте ваши приемники. Мы тоже оставим свои включенными.
— Конечно.
Экран погас.
Плечи Лиссы устало поникли.
— Ты слышишь, «Халда»? — глухо пробормотала она корабельному компьютеру. — Мы стартуем.
52
Они поели и утолили жажду, вымылись, переоделись, но заснуть не смогли: слишком сильно были натянуты нервы.
И все же, как ни странно, они неплохо отдохнули, расслабившись в невесомости. Планета светилась внизу, огромная и поразительно прекрасная. Когда «Халда» оказалась на ночной стороне, они убавили свет, и в ночи засияли звезды. Млечный Путь блестел, как серебряная река, вдалеке мерцали туманности. Негромко играла музыка — старые мелодии, которые Лисса всегда любила, мелодии, напоминавшие о доме.
