Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
— Что–что?
— Смилуйся надо мной, Господи. Это же общеизвестно.
— С чего ты об этом подумал?
— Из–за проклятой музыки. — Повернувшись к Фогельзангу, Джо крикнул: — Выключите музыку. Ранситер ее все равно не слышит. Зато ее слышу я, а мне это совершенно не нравится. Тебе тоже? — спросил Джо у Эла Хаммонда.
— Успокойся, Джо.
— Мы везем мертвого шефа в место под названием Мораториум Возлюбленных Собратьев, а он говорит «успокойся»! А знаешь ли ты, что Ранситер вовсе не обязан был лететь с нами на Луну? Он мог отправить нас и остаться в Нью–Йорке. Теперь самый жизнерадостный, самый жизнелюбивый человек из всех…
— Ваш темнокожий спутник дал хороший совет, — перебил его вдруг владелец мораториума.
— Какой совет?
— Успокоиться. — Фогельзанг открыл встроенный рядом с пультом ящичек и протянул Джо цветную веселую коробочку. — Пожуйте, мистер Чип.
— Успокоительная резинка, — пробормотал Джо, машинально срывая обертку. Успокоительная резинка с ароматом груш. — Пожевать? — спросил он у Эла.
— Попробуй, — Эл пожал плечами.
— Глен Ранситер никогда не стал бы принимать транквилизаторы в такой ситуации, — завелся вдруг Джо. — Он вообще никогда в жизни не принимал их. Ты знаешь, что я понял, Эл? Он отдал свою жизнь ради нашего спасения. В переносном смысле.
— Очень переносном, — проворчал Хаммонд. — Кстати, мы подлетаем. — Вертолет начал опускаться на размеченную для посадки крышу плоского здания. — Сумеешь взять себя в руки?
— Я успокоюсь, когда услышу голос Ранситера, — сказал Джо. — Когда я узнаю, что он хоть наполовину, но жив.
— Я бы не стал волноваться по этому поводу, — жизнерадостно откликнулся владелец мораториума. — Обычно нам удается получить очень хороший поток протофазонов. Вначале. Душевные муки начинаются потом, когда срок полужизни подходит к концу. Но если планировать все разумно, его можно продлить на много лет. — Фогельзанг выключил двигатель и распахнул дверь кабины. — Добро пожаловать в Мораториум Возлюбленных Собратьев! — Он жестом пригласил их к выходу. — Моя секретарша мисс Бисон проведет вас в переговорную, ласкающая тьма и мягкие поверхности умиротворят ваши души, а я распоряжусь, чтобы мистера Ранситера доставили вам, как только наши техники войдут с ним в контакт.
— Я хочу наблюдать процесс с самого начала, — сказал Джо.
Владелец мораториума повернулся к Элу Хаммонду:
— Может быть, вам, как другу, удастся убедить мистера Чипа?
— Джо, нам придется подождать в переговорной.
— Сколько все это займет времени? — спросил Джо.
— Результат будет известен уже через пятнадцать минут. Если к тому времени мы не получим достаточно сильного сигнала…
— Всего пятнадцать минут? — прорычал Джо. — Они не собираются тратить более пятнадцати минут на возвращение к жизни человека лучшего, чем мы все, вместе взятые! — Он был готов разрыдаться.
— Пошли в переговорную, Джо, — повторил Эл Хаммонд.
Джо махнул рукой и покорно побрел за ним.
— Закуришь? — расположившись на покрытом бизоньей шкурой диване, Эл протянул Джо пачку.
— Они же давно испортились, — сказал Джо. Ему не надо было брать сигарету в руки, он знал это и так.
— Да, действительно. — Эл убрал пачку. — Откуда ты знаешь? — Джо не ответил, и Эл, выдержав паузу, продолжил:
— Слушай, ты слишком быстро впадаешь в отчаяние. В конце концов, нам еще повезло, могло выйти так, что мы лежали бы сейчас по саркофагам, а Ранситер наслаждался бы здесь успокаивающим полумраком.
Эл взглянул на часы.
— Все сигареты в мире испорчены, — пробормотал Джо и тоже посмотрел на часы. Множество не связанных между собой отрывочных мыслей пролетели в его голове, как стаи серебристых рыбок. Страхи, недоумения, предчувствия…
Серебряные рыбки носились кругами, и постепенно остался один страх.
— Если бы Ранситер был жив и сидел в этой переговорной, все было бы хорошо. Я в этом уверен, хотя и не знаю почему.
Джо подумал, что техники мораториума возятся сейчас с останками Глена Ранситера. Интересно, как это происходит?
— Ты помнишь зубных врачей? — спросил он Эла.
— Нет, но знаю, что они были.
— Раньше у людей часто болели зубы.
— Понятное дело.
— Отец мне рассказывал, что чувствуешь на приеме у зубного. Каждый раз, когда медсестра открывает дверь кабинета, тебе кажется, ну — все. Я всегда боялся таких ощущений.
— Значит, ты именно это чувствуешь сейчас? — спросил Эл.
— Я чувствую, что пора бы полудурку Герберту прийти и сказать: Ранситер жив. Или мертв. Либо одно, либо другое.
— Они почти всегда добиваются положительных результатов. По статистике, как говорит Фогельзанг…
— В нашем случае у них ничего не выйдет.
— Тебе откуда знать?
— Интересно, есть ли в Цюрихе люди Рэя Холлиса?
— Конечно, есть. Но пока мы договоримся насчет прогноста, результат будет известен.
— Все–таки я его вызову. — Джо вскочил и огляделся в поисках видеофона. — Прямо сейчас. Дай двадцать пять центов.
Эл покачал головой.
— Ты не забывай, — сказал Джо, — что являешься моим подчиненным. И должен выполнять все мои требования, иначе вылетишь с работы. С момента смерти Ранситера руководство фирмой перешло ко мне. Я принял решение доставить его сюда, и я решил немедленно вызвать прогноста. Давай монету, быстро!
— Корпорацией Ранситера руководит человек, не имеющий при себе пятидесяти центов! — Эл кинул Джо монету. — Не забудь включить в зарплату.
Джо вышел из переговорной и зашагал по коридору, рассеянно потирая лоб. До чего необычное место, подумал он. Между жизнью и смертью. А я теперь возглавляю Корпорацию Ранситера. Я — и еще Элла, которая мертва и может разговаривать, только когда я прикажу ее оживить.
Согласно завещанию Ранситера, автоматически вступившему в силу, Джо принимал на себя руководство Корпорацией до того момента, пока Элла или Элла и Ранситер, если его удастся оживить, не отыщут ему замену. В последнем случае решение Глена и Эллы должно быть единодушным. Может быть, подумал Джо, они решат, что я должен остаться у руководства. Хотя вряд ли. Человек, неспособный разобраться с собственными финансовыми проблемами?.. Очевидно, это я и хочу услышать от прогноста Холлиса. Стану ли я директором фирмы. Это, конечно, стоит узнать. Да и не только это.
Джо нашел видеофон, поднял трубку, послушал гудок и опустил в приемник монету Эла.
— Простите, сэр, но монета вышла из употребления. — Раздался щелчок, и презрительно отвергнутая монета зазвенела у ног.
