Фрэнк Герберт - Улей Хельстрома
— Почему бы не заблокировать эту систему уровень за уровнем? — с какой-то покорностью спросил Хельстром.
— У нас еле достает сил для охраны десяти уровней системы, — ответил мужской голос слева.
Хельстром оглянулся, пытаясь рассмотреть говорившего в смутном зеленоватом свете помещения. Не Эд ли? Может, он уже закончил проверку работы внешних патрулей?
Черт бы побрал этого Джанверта со всей его дьявольской изобретательностью! Он оставляет за собой мертвых и покалеченных работников, очаги возбуждения и нарастание беспорядков. И суматоха увеличивается, потому что его по пятам преследуют охранники. Все это взбудоражило Улей. Потребуются годы, чтобы избавиться от последствий этой ночи. Джанверт, конечно, испуган, и химические ингредиенты его страха распространяются по Улью. Все большее число работников замечает этот едва уловимый сигнал тревоги. И видят возбужденного, явно напуганного человека, который является, судя по химическим маркерам, одним из них. Поэтому их страхи расходятся дальше, словно круги по воде. И кризис не за горами, если не удастся срочно локализовать его источник.
Они ошиблись, что не усилили охрану, когда приводили Джанверта в нормальное состояние.
«Моя ошибка», — с горечью подумал Хельстром.
Химическая основа единокровия оказалась палкой о двух концах. Она может ударить любым. Охрана была убаюкана беспомощностью пленника. Никогда еще работник не нападал на своих единокровных братьев.
Хельстром прислушался к голосам наблюдателей на постах, координирующих новый поворот в погоне. Он ощутил их охотничий азарт, словно им и не хотелось бы поймать Джанверта слишком быстро.
Хельстром вздохнул и распорядился:
— Доставьте сюда захваченную женщину.
Голос из темноты ответил:
— Она все еще без сознания.
«Точно, это Эд», — решил про себя Хельстром, а вслух произнес:
— Так приведите ее в чувство и доставьте сюда!
Табличка над входом в комнату с главным чаном:
«Высшая справедливость в том, что после смерти мы отдаем свои тела, и плоть наших бренных тел не теряется, а служит высшей силе, воплощенной в нашем Улье».
На восьмом повороте подъема Джанверт позволил себе сделать небольшую остановку, чтобы передохнуть. Он прислонился лбом к двери. Даже сквозь шевелюру он ощущал ее прохладу, тупо глядя на голые ноги. «Господи, но до чего же жарко в туннеле!» И вонь стала совсем уж нестерпимой! Джанверт почувствовал, что если не даст себе хотя бы малюсенького отдыха, то через пару шагов просто свалится. Сердце гулко стучало, грудь ныла от боли, пот ручьями стекал по телу. Может, стоит рискнуть и вернуться в главный туннель, чтобы поискать лифт? Прижавшись ухом к двери, Джанверт прислушался, но не расслышал ни единого звука. И это обеспокоило его. Может, за дверью его уже ожидают?
Тишина. Только слабые звуки работающих механизмов и ощущение непрекращающейся человеческой активности. Он снова прижался ухом к двери, и вновь не услышал ничего, что таило бы прямую угрозу.
Однако Джанверт был уверен, что его ждет засада диковинных жителей Хельстромовского улья. Сколько же их укрылось в подземелье? Десять тысяч? Никто из них не учитывался в переписи населения. Это место несло на себе отпечаток каких-то тайных целей, а нравы и обычаи обитателей коренным образом отличались от всего, к чему он привык. Эти люди живут по правилам, отрицающим все, во что верит общество снаружи. Есть ли у них бог? Джанверт вспомнил Хельстрома, возносившего молитву. Притворство! Самое настоящее притворство!
Омерзительный улей!
Последние слова Тровы Хельстром:
«Поражение чужаков предопределено их высокомерием. Они бросают вызов силам более могущественным, чем они сами. Мы, жители Улья — истинное творение разума. Мы дожидаемся своего часа, как это умеют делать насекомые. Мы подчиняемся логике, которую, возможно, ни один дикий человек не в состоянии понять. Насекомые научили нас, что истинный победитель в гонке на выживание — тот, кто последним приходит к финишу».
Джанверту показалось, что он простоял минут пять, прежде чем страх взял вверх над усталостью. Как следует он так и не отдохнул, но мог уже идти дальше. Теперь Джанверт дышал спокойнее, хотя ноги еще не отошли, боль в боку пронзала его при глубоких вздохах, а в ступни как будто вонзили ножи. Джанверт понимал, что тело не сможет долго терпеть эту пытку, в конце концов оно откажется повиноваться. Ему нужно выйти отсюда и поискать лифт. Он выпрямился, собираясь открыть дверь, когда краем глаза заметил какое-то движение ниже по туннелю. Преследователи появились из-за угла, но они, очевидно, не подумали, что оружие нужно держать наизготовку, поэтому среагировали с небольшим опозданием, которое спасло Джанверта. Его парализатор находился в левой руке, оставалось только нажать на кнопку, и палец Эдди среагировал рефлекторно. Когда знакомое гудение наполнило туннель, фигуры внизу рухнули как подкошенные.
Падая, один из преследователей поднял пистолет, и выстрел угодил в легкую арматуру, но осколок задел щеку Джанверта. Левой рукой он коснулся раны и вытащил блестящий осколок с пятном крови.
Джанверт не знал, действует ли оружие сквозь стены, им руководила паника. Почти не соображая, он поднял оружие, нажал на кнопку и веером повел по двери, прежде чем ее открыть.
За дверью грудой валялись шесть тел, и один из сраженных сжимал в руке автоматический пистолет 45-го калибра с инкрустированной рукоятью. Джанверт выдернул его из вялых пальцев, потом огляделся. Комната оказалась длинной и узкой, с тремя ярусами коек вдоль стен. Единственными ее обитателями оказались шесть мужчин на полу — обнаженные, один лысый, и все дышали. «Значит, оружие только оглушает людей, когда твердое препятствие уменьшает его поражающую силу», — решил Джанверт. Теперь обе руки были вооружены, и одно орудие было успокаивающе знакомым.
Перевод «Мудрости Диких», сделанный в Улье:
«Вымирание вида начинается с высокомерной веры в то, что каждая личность обладает уникальным менталитетом — ого, индивидуальностью, духом, характером, душой или разумом. — и в то, что эти субстанции обладают свободой».
— Теперь у него пистолет, — сказал Хельстром. — Здорово! Просто здорово! Он что, супермен? Менее часа назад он был в центральной бридинг-секции. Я считал, что он у нас в руках, а теперь… Теперь мне сообщают, что он вырубил две группы захвата восемью уровнями выше!
Хельстром сидел почти в центре арки, сразу за спиной наблюдателя. Стул, который он занял, был единственной уступкой его все возрастающей усталости. Тело настоятельно требовало отдыха. Он находился на ногах уже больше суток, и часы показывали, что пошел пятый час ночи.
