Роджер Желязны - Доннерджек
Джей посмотрел на белые горы облаков, над которыми вел свой корабль Милбурн. Юноше не пришло в голову, что он должен восхищаться открывшимся видом, поскольку он видел в Вирту куда более удивительные пейзажи. До сих пор Джей не задумывался о роли хаоса в формировании Веритэ.
– Интересно, сумею ли я когда-нибудь внести свой вклад в институтские фонды, – проговорил он после некоторой паузы.
– А вы не уверены? – удивился Милбурн. – Ваша наследственность не оставляет ни малейших сомнений.
– Но что я могу сделать? Я практически не покидаю замок. И ничего не делаю, лишь брожу по Вирту. Какая от меня польза?
– А вы получили образование?
– Наверное. Математика, литература, языки. От этого будет толк?
– Безусловно. Многим подобные вещи недоступны. Вирту подарило человечеству лучший метод для создания малообразованного пролетариата. Множество задач, решение которых требовало высокой квалификации, теперь легко реализуется в Вирту – программное обеспечение осуществляет контроль и следит за мелкими деталями.
– Я не понимаю.
– Объясню на простом примере: когда-то каждый клерк умел печатать и создавать файлы. Сегодня он диктует виртуальному помощнику – компьютерному прогу, а тот форматирует документ, проверяет правописание и погрешности стиля, предлагает для одобрения готовый вариант, затем сам, его отсылает. Хранение информации осуществляется аптомагически. Человеку даже не нужно знать, как вызвать нужный файл – об этом позаботится виртуальный помощник.
– Поэтому?
– Поэтому раньше должность клерка или секретаря требовала приличного образования. Теперь все проблемы решаются на виртуальном уровне.
– Но в таком случае люди получают возможность заниматься чем-то более интересным, разве не так? Колонизировать, к примеру, Солнечную систему или двигать вперед науку.
– Только в теории, сэр. Существует множество людей, которым не хватает интеллекта или желания трудиться; они не могут или не хотят получить высшее образование или квалифицированную специальность. Оставшись без работы, бедняги вынуждены выбирать из весьма ограниченного списка должностей – или жить на пособие. Оба варианта не слишком привлекательны.
– Уж вам-то не приходится жаловаться на отсутствие квалифицированной работы.
– Из-за того, что я андроид? Я достаточно сложен, чтобы сожалеть о потерях, мистер Доннерджек.
– Называйте мне Джей, пожалуйста.
– Хорошо, Джей. Я вижу людей, которые не знают, что им делать со своей жизнью. Никто не голодает и не остается без элементарной медицинской помощи. Поскольку бороться за выживание им не нужно, они должны куда-то направить свою энергию. Я заговорил об этом потому, что вы направляетесь на празднование годовщины основания Церкви Элиш. Многие становятся элишитами, не в состоянии найти себе место в Веритэ. Посулы Церкви особенно привлекательны для необразованных людей – ведь она завуалированно обещает наделить своих приверженцев неким знанием.
– Любопытно, как элишиты успевают выучить такое количество сложных ритуалов. Мне с трудом удалось включить их базовые элементы в свою образовательную программу – проблема разрешилась лишь после того, как Дэк разрешил мне заняться теологией и антропологией.
– Многим только и остается, что почитать современные интерпретации древних богов, Джей.
– А вы посещали церемонии элишитов?
– Лишь однажды. Они не слишком хорошо относятся к андроидам.
– Странно. Ходят упорные слухи, будто Церковь Элиш основал искусственный интеллект.
– Между нами есть социальные различия. Поскольку мы располагаем способностью двигаться – свободно перемещаться в Веритэ, – многие эйоны нас недолюбливают. Впрочем, мы во многом ограничены, если сравнивать нас с эйонами Вирту, поскольку наша память значительно отличается от их памяти. Некоторые знаменитые эйоны утверждают, что даже самый сложный искусственный интеллект лишь немногим лучше обычного прога.
– Циничное заявление.
– В результате мы оказались меж двух огней. Мы не относимся ни к искусственному интеллекту (хотя кто мы такие, как не ИИ?), ни к людям; большинство представителей обеих групп смотрят на нас свысока.
– Да? Впервые слышу.
– Меня тронула ваша доброта по отношению к Дэку – вы мягко реагировали на его ворчание, – в противном случае я бы не стал говорить с вами о подобных проблемах. Мне почему-то кажется, что вы не станете пренебрежительно рассуждать ни о людях, ни об андроидах.
– Спасибо.
– Дэк был прав, когда говорил о временных поясах. Вам бы не помешало поспать.
– Я слишком взволнован, но попробую немного вздремнуть.
Джей откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления. Он только что покинул замок, а уже услышал о Веритэ то, что невозможно узнать, не покидая дома. Он не имел ни малейшего представления о том, что искать в базах данных, и потому слова Милбурна оказались для него настоящим откровением. Впрочем, люди редко пишут о предрассудках, пока они не начинают причинять им ущерб. Интересно, что говорят Ангус и Дункан о роботах, когда возвращаются домой. Сердятся ли, что те выполняют работу, которую в прошлом делали в замке люди? Эта мысль встревожила Джея.
Прошло еще немного времени, и он задремал. Поспешные сборы, прощальная выпивка с крестоносцем взволновали Джея, и он заснул значительно позже, чем обычно.
Когда юноша проснулся, корабль уже снижался над Нью-Йорком.
* * *– Внизу бурлит толпа, полностью заполнившая зеленые лужайки Центрального парка, – разноцветные платья, блузки, рубашки… Шары в форме крылатых львов, крылатых быков и зиккуратов поднимаются над головами, их держат за веревочки липкие от бесплатного мороженого пальцы. Церковь Элиш не поскупилась. Выше всех парит огромный зиккурат, который должен стать фокусом празднества…
Десмонд Драм вздохнул:
– Ну и зачем все это? Ты же знал, что здесь соберутся журналисты из всех крупнейших агентств новостей.
– Я хочу сам записать впечатления, в своем стиле, – недовольно ответил Линк.
Усмешка, появившаяся на лице Драма, не оставляла сомнений в том, что он думает о «собственном стиле» Линка. Однако репортер демонстративно повернулся к нему спиной и продолжал тихонько наговаривать впечатления в микрофон:
– Огромный зиккурат кажется маленьким на фоне небоскребов, окружающих зеленый оазис…
– А мне показалось, ты говорил, что парк уже больше не зеленый.
– Помолчите... зеленый оазис, но что-то от великолепия утерянной культуры древнего Вавилона перешло в наше время.
