Андрей Прусаков - Древолюция
Он помолчал, о чем‑то задумавшись.
— Ильдар Махмудович, — сказал Света. — Я думаю, вам лучше уехать туда, где вы действительно будете нужны. За Стену. Я знаю людей, которые с удовольствием примут вас!
— Я уеду. Я так и сделаю. Но сначала сделаю кое–кому сюрприз! — Галеев сунул руку куда‑то на заднее сиденье и вытащил сумку. Расстегнул молнию и приоткрыл. Светлана невольно открыла рот: на дне сумки лежали знакомые лабораторные контейнеры, и под прозрачным пластиком шевелились плавающие в специальном органическом растворе личинки.
— Вы… вытащили их из института? Как?
— Ловкость рук и никакого мошенничества, — слабо улыбнулся Галеев. Света видела, что профессор очень устал, осунулся и будто постарел после того, что случилось. Наверняка, это решение не далось ему просто. И тем более не будет простым исполнение.
— Я хочу, чтобы все быстрее закончилось. Ты поможешь мне?
— Конечно! — Свету взбудоражили открывшиеся возможности. Поборцев даже не мечтал получить в свое распоряжение живые личинки, а теперь, теоретически, они могут отвезти их в любую точку мира!
— Но их же хватятся! — обеспокоено сказала она. — Они же все сосчитаны!
— Не пойманный — не вор, — прищурился Галеев. — А вообще, вы же знаете, у нас они хранятся в двадцати четырех таких контейнерах, по десять штук в каждом. Я просто вытащил из нескольких контейнеров по одной личинке. Не думаю, что разницу заметят. Тем более что скоро по акту их должны уничтожить, ты же знаешь… Но все равно хорошо бы избавиться от улик. Как думаешь, с какого парка начать?
— Вы хотите выпустить их в Москве? — изумилась Света.
— Разумеется! Чтобы наверху поняли бесполезность войны! Только так.
— Подождите, — сказала она. — Мне кажется, лучше всего будет вывезти их за границу, распространить по всему миру! Здесь они рано или поздно все равно будут.
— Мысль хорошая, — ответил профессор, — но есть серьезные «но»! Во–первых, нам с вами никто не даст выехать, тем более с таким грузом. Во–вторых, и вы это знаете: органический раствор не способен поддерживать существование личинок вечно. У нас есть максимум двое суток.
Светлана сжала кулаки: все верно, как она про это забыла! Можно попробовать позвонить Алексу, но пока он доберется сюда, личинки умрут. Значит, остается действовать самим.
— Ильдар Махмудович, вы обязательно должны перебраться через Стену и приехать в Дымов! Там живут люди, которые знают о дендроидах не меньше нас, я вам рассказывала. Вы бы очень помогли им, а они расскажут вам то, что видели!
— Пожалуй, я так и сделаю. За границу меня все равно не выпустят, — согласился Галеев, — а бросать исследования… Ни один ученый не оставил бы такой материал!
— Вам надо ехать за Москву, — сказала Света. — В городе дендроидов слишком рано обнаружат. Их просто уничтожат, и весь ваш план провалится. Надо сделать так, чтобы до естественного размножения зараженные деревья нельзя было обнаружить. Надо ехать за город и выпустить их в глухих местах, чтобы они спокойно размножались.
— Разумно. Но тогда вам придется остаться здесь. Меня не хватятся — я уволен, а вот вы запросто попадете под подозрение, если завтра опоздаете на работу. Я все сделаю сам. Отправлюсь прямо сейчас.
— Ильдар Махмудович!
— Что, Света?
— Я не подумала… А если среди них не окажется ни одной матки?
Галеев молча посмотрел на нее и улыбнулся так, что она догадалась.
— Вы думаете…
— Я уверен, что все они станут матками. Они размножаются, когда это действительно необходимо. С самого начала исследований я не сомневался, что они поддерживают связь друг с другом.
Ольхина смотрела на профессора, восторгаясь его умом, мужеством и волей. Он принимал трудное, опасное решение, но не сомневался и выглядел уверенным в себе. Настоящий мужчина, несмотря на лысину, морщины и совсем не атлетическую фигуру, подумала она.
— Пожалуйста, будьте осторожны.
— Постараюсь. И вы будьте осторожны, Света. До свидания.
— До свидания. Ильдар Махмудович! — она вылезла из машины и остановилась, не закрывая дверь.
— Да?
— Как вы думаете, они — инопланетяне?
— Нет, — качнул головой Галеев. — Теперь не думаю.
— Значит — мутанты?
— Тоже нет. Знаете, ведь дерево или древо и слово «древний» имеют один корень…
Он захлопнул дверь, а Светлана стояла, вдумываясь в его слова. Профессор помигал ей фарами, развернулся и исчез в ночи. Ольхина медленно побрела домой, думая, что надо срочно увидеться с Алексом и рассказать о последних событиях.
* * *Инну и ее маму Поборцев привез в Дымов не без приключений. Шоссе в сторону Дымова неожиданно оказалось перегорожено забором из досок с приколоченными к ним листами жести. За странной конструкцией виднелись головы людей. Алекс притормозил и остановился, не доезжая метров тридцати.
— Военные, что ли? — спросил он сам себя вслух. Но головы за щитами были без касок и фуражек, да и место для КПП странное: ни перекрестков, ни населенных пунктов — глухие леса да болота вокруг. Очень подозрительно. Неужели мародеры?
Его заметили. Из‑за щита показался человек. В брезентовой куртке и сапогах, как одевается большинство местного народа. За плечами человека виднелось черное дуло винтовки. Алекс уже собрался развернуться и уезжать подобру–поздорову. С вооруженными людьми хорошо разговаривать, тоже имея при себе ствол. Тогда разговор, скорее всего, будет продуктивным. Поборцев открыл «бардачок» и вытащил пневматический «Макаров» — точную копию настоящего. Пару раз пистолет помогал ему в непростых ситуациях, но стрелять из него ни разу не пришлось. В Дымов можно проехать только этой дорогой, так что придется рискнуть.
Мужик с ружьем подошел совсем близко. Ствол он с плеча не снимал, демонстрируя намерение договориться.
— Проехать желаете? — ухмыльнулся он.
— Желаю, — сказал Поборцев. Он полностью опустил стекло и высунул из окна джипа голову. — А чего дорога перегорожена?
— Это чтобы за проезд платили, — не мудрствуя, прямо ответил мужик. Вот оно что! Не мародеры, а татары подорожные…
— Ничего себе! — деланно удивился Алекс. — Это, что, платная дорога?
— Теперь платная.
— Слушай, я живу в Дымове, домой еду, — разыгрывая простака, заговорил Поборцев. — Туда ехал — не было ничего, обратно еду — уже платная дорога. Пропустите, мужики, я же свой, не какой‑нибудь…
— А в машине кто? — не обращая внимания на слова Алекса, спросил мужик.
— Жена и теща, — мигом ответил Поборцев.
— Ага. Значит, так, с человека — бутылка водки и блок сигарет. А за машину… — «татарин» окинул оценивающим взглядом черный «Опель Фронтеру» и задумчиво пожевал губы.
