Барбара Хэмбли - Стены воздуха
- Едва ли это разумно, - запротестовала Кара.
- Никто не заключал меня в подвалы под Карстом накануне нашествия Дарков, - едко заметил Ингольд. - Но мы имели дело с фанатиком.
Возникло неловкое молчание. Руди прокашлялся:
- Кх... Насколько вероятно, на твой взгляд, что это вновь повторится?
Глаза Ингольда злобно сверкнули:
- Боишься?
- Нет, то есть... да. То есть...
- Не бойся пока. Мы убедили Алвира в нашей полезности.
- Что? - воскликнул Руди. - Мы - вся магия, которая у него есть, и, считая присутствующих, это совсем не густо.
- Действительно, Руди, - сказал Ингольд, и эхо былой безмятежности и прежнего самообладания почувствовалось в его прищуренных глазах. - Для чего же еще существовал бы корпус колдунов? Военная разведка, конечно.
- Черт возьми, - прошептал Руди.
- Ингольд! - позвал из короткого коридора Менестрель Дакис. Остальные подхватили:
- Бог мой, Ингольд?
Послышался легкий шелест юбок, и в дверях появилась рыжая девочка-колдун с огромными глазами.
- Милорд Алвир здесь, - выдохнула она, - спрашивает леди Минальду.
Альда вздохнула, и Руди подумал, что она лишь немного пришла в себя, об этом говорила складка в уголке глаз.
Руди криво улыбнулся:
- Конечно, приятно быть дома, - как он и надеялся, ее это рассмешило.
- Лови, - крикнул Ингольд. Он бросил Руди молочного цвета многогранник, зажег другой и кинул его Альде, затем передал третий рыжей девочке. Светящийся ореол сопровождал их, пока они миновали дверь. Кара, Кта и Вос шли следом, и их длинные черные тени развевались позади. Наверху в общей комнате были слышны неразборчивые голоса. Смех перемежался с бранью Нэн и легкой танцевальной руладой лютни Дакиса. Ингольд подошел к столу, зажег четвертую лампу и подал ее Джил.
- Спасибо, - сказал он, - ты хорошо поработала.
Она взяла ее и, поскольку всего лишь раз держала его горячий посох, мягкое свечение полилось сквозь ее пальцы:
- Ингольд?
- Да, дитя?
- Я давно хотела спросить тебя об одной вещи.
- Что такое?
Она начала говорить, затем остановилась, смущенная и неспособная продолжать, ее тусклые, нетерпеливые глаза были необычно голубыми в свете лампы. То, что она должна была сказать, могло быть и не быть ее истинным намерением.
- Почему ты просил поддержать тебя в ночь, когда Дарки атаковали Угловую башню? Я знаю, что ты сохранял свет на посохе, но была причина, чтобы я держала его?
Ингольд какое-то время молчал, не отвечая.
- Да, - наконец вымолвил он, - это было непростительно с моей стороны - просить твоей поддержки, поскольку это было моим делом, которое привело тебя сюда, и я не имел права подвергать тебя опасности.
Она пожала плечами:
- Это неважно.
- Нет, - горько произнес он. - Видит Бог, я это делал довольно часто.
Виноватость в его голосе и неприязнь к себе беспокоили и пугали ее. Она взяла его за руку, чтобы он посмотрел ей в глаза.
- Ты делаешь то, что должен делать, - ласково сказала она. - Ты знаешь, что я последую за тобой куда угодно.
- А это, - сказал Ингольд, и его скрипучий голос внезапно стал строг, - как раз то, о чем я тебя просил.
Но напряжение было вызвано чем-то в нем самом, и его тон смягчился:
- Ты была единственной, кому я мог довериться. Джил, не исчезай.
- Слишком большое доверие, - тихо произнесла она, - для того, кого ты знал лишь месяц.
Ингольд кивнул:
- Но временами, моя дорогая, я чувствую, что знал тебя всю жизнь.
Так они постояли еще одно мгновение, колдун и воин, Ингольд нежно держал пальцы Джил в своей ладони. В его глазах она читала печальную книгу паломничества - боль и одиночество, и лишь отдаленный призрак прежней безмятежности, столь неотъемлемой прежде. И еще что-то, не знакомое ей.
Она не знала, что он прочел в ее глазах, но это заставило его отвести взгляд. Нежно обняв Джил, Ингольд Инглорион повел ее через лабиринт к голосам и огням.
