Джон Варли - Титан (другой перевод)
— Я говорила с каждым из вас, — ответила Гея. — После длительной сенсорной депривации, пребывая в умственно лабильном состоянии, ты все интерпретировала по-своему.
— А я вообще ничего не помню, — вмешалась Сирокко.
— Ты просто все стерла. А твой приятель Билл пошел еще дальше и стер чуть ли не все свои воспоминания.
Пообщавшись с вами через Гиперион, я поняла, что следует сделать. Апрель оказалась чересчур напичкана ангельской культурой и обычаями. Пытаться вернуть ее к прежнему состоянию значило ее уничтожить. Тогда я переместила ее в спицу и там позволила ей обрести собственную судьбу.
У Джина было плохо с рассудком. Отправив его в Рею, я понадеялась, что он останется от вас в стороне. Пожалуй, следовало его уничтожить.
Сирокко вздохнула.
— Нет. Я тоже оставила его в живых, когда могла убить.
— Ты меня утешила, — сказала Гея. — Что же касается всех остальных, то вас срочно требовалось вернуть в сознание. Не оставалось даже времени собрать вас вместе. Я надеялась, что рано или поздно вы сюда все-таки доберетесь. Так оно и вышло. А теперь вы можете отправляться домой.
Сирокко вскинула глаза.
— Да-да. Спасательный корабль уже здесь. Командует им капитан Валли Свенссон, и…
— Валли! — в один голос вскричали Габи и Сирокко.
— Ваш друг? Что ж, вы с ним скоро увидитесь. Ваш друг Билл с ним уже две недели общается. — Гее вдруг сделалось как-то неловко, и, когда она заговорила снова, в голосе ее проскальзывала обида. — Собственно говоря, это нечто большее, чем просто спасательная миссия.
— Следовало ожидать.
— Да. Капитан Свенссон снаряжен для войны со мной. Он располагает изрядным запасом атомных бомб, и, честно говоря, мне от его присутствия не по себе. С этим, кстати говоря, связана одна из двух моих просьб. Не могли бы вы замолвить за меня словечко? Ведь вы же знаете — никакой угрозы для Земли я не представляю.
Несколько мгновений Сирокко колебалась — и теперь понервничать пришлось уже Гее.
— Да. Думаю, я смогу все уладить.
— Спасибо огромное. Вообще-то он не говорил, что собирается меня бомбить, а когда обнаружил, что здесь находятся выжившие члены экипажа «Укротителя», эта ужасная перспектива сделалась еще более отдаленной. Я подцепила несколько его поисковых кораблей, и теперь они строят базовый лагерь неподалеку от Титанополя. Вы можете объяснить ему, что на самом деле случилось, так как мне он может не поверить.
Сирокко кивнула. Потом долго молчала, ожидая, что Гея продолжит. Но та тоже молчала — и, в конце концов, заговорить пришлось Сирокко.
— А нам-то на каком основании всему этому верить?
— Ни на каком. Никаких доказательств я вам предоставить не могу. Могу только просить поверить тому, что рассказала.
Сирокко снова кивнула и встала. Сделать это она попыталась непринужденно — но получилось все равно неожиданно. Габи, явно сконфуженная, тоже встала.
— Было весьма занимательно, — сказала Сирокко. — Спасибо за кокаин.
— Стоит ли так торопиться? — после недоуменной паузы отозвалась Гея. — Когда вы вернетесь на обод, напрямую общаться с вами я уже не смогу.
— А вы мне открытку пошлите.
— Не послышалось ли мне раздражение?
— Не знаю. Может, и послышалось. — Сирокко вдруг и вправду озлилась — причем сама не зная почему. — Вам виднее. Вы тут сидите и все знаете. А я — ваша пленница, как ни крути.
— Это не совсем так.
— У меня на все про все одни ваши заверения. На целую тьму всяких вещей. Вы затащили меня в залу из какого-то древнего фильма. Представились кряжистой старушенцией. Позволили мне предаться моему единственному пороку. Притушили свет и поведали длинную и малоправдоподобную историю. Во что же мне предлагается верить?
— Сожалею, что ты так все восприняла.
Сирокко устало повесила голову.
— Проехали, — буркнула она. — Я просто немного не в духе — только и всего.
Габи подозрительно на нее покосилась, но промолчала. Сирокко это не понравилось. Раздражение еще усилилось, когда Гея вдруг прицепилась к ее словам.
— "Не в духе"? Могу представить отчего. Ты выполнила задуманное. Одолела великие угрозы и тяготы. Остановила войну. А теперь возвращаешься домой.
— Эта война меня по-прежнему тревожит, — медленно проговорила Сирокко.
— А что такое?
— А то, что не верю я вашему рассказу. По крайней мере, какой-то его части. Если вы на самом деле хотите, чтобы я замолвила за вас словечко, скажите настоящую причину, почему титаниды с ангелами так долго друг друга мутузили.
— Для практики, — охотно пояснила Гея.
— Как-как?
— Ну, для тренировки. Врагов у меня нет. Инстинктов, которые помогли бы мне вести войну, — тоже. Я понимала, что скоро встречусь с людьми, а все, что я о вас знала, просто кричало о вашей агрессивности. Ваши сводки новостей, ваши фильмы, ваши книги — там сплошные убийства, грабежи, насилие.
— Так вы готовились с нами воевать?
— Лишь изучала приемы. На случай, если придется.
— И что вы наизучали?
— Прежде всего — что не очень-то я и страшная. Да, я могу уничтожить ваши корабли, если они подойдут достаточно близко, — но только и всего. Зато вы меня уничтожите, не успею я и глазом моргнуть. Я ничего не смыслю в стратегии. Моя победа над Океаном — всего-навсего ловкость в выламывании рук. Стоило же прибыть вам, людям, как Апрель революционизировала ангельские налеты, а Джин чуть было не обеспечил новым оружием титанид. Таким оружием, впрочем, я бы и сама их снабдила. Я видела достаточно ковбойских фильмов, чтобы понять, как действуют лук и стрелы.
— Почему же вы этого не сделали?
— Я надеялась, что они все сами изобретут.
— Почему же они не изобрели?
— Потому что они совсем новые виды. И изобретательности им не хватает. Тут моя вина — я никогда не была очень оригинальна. Грандиозную песчаную бурю в Мнемосине я тоже украла из фильма. В Фебе живет гигантская обезьяна, которой я очень горжусь, но и она — всего-навсего имитация. Титанид я взяла из мифологии. Хотя их половые органы — моя оригинальная задумка. — Гея приняла самодовольный вид — и Сирокко едва не ухмыльнулась. — Так что тела я делать могу, но когда требуется придать этим телам… ну, хотя бы простое злонравие, свойственное вам, людям… тут я бессильна.
— Злонравие, впрочем, вы у нас позаимствовали, — заметила Сирокко.
— Прошу прощения?
— Не надо невинность разыгрывать. Есть одно дельце — определенной важности для меня, Габи и Август, — о котором вы почему-то упомянуть забыли. До сих пор я вам в той или иной мере верила, но теперь у вас есть шанс окончательно убедить меня в вашей правдивости. Почему мы забеременели?
