Мария Симонова - Знак Избранника
Комната была просторная, с огромным камином и четырьмя узкими стрельчатыми окошками. Впрочем, свет исходил здесь как будто отовсюду, отражаясь, концентрируясь и расщепляясь на радуги в граненом узоре стен и потолка.
Остановившись посредине комнаты, Левый повернулся к девушке. Лис восхищенно озиралась по сторонам, но вид имела растрепанный и утомленный.
— Побудь здесь, отдохни, — сказал Левый, кивком головы указывая на широкую застеленную кровать. — А я должен вернуться и подождать «хвост».
Он подошел к массивному резному шкафу направо от двери и приоткрыл его.
— Тут консервы, вода. Дрова в камине. Я могу задержаться. Если не вернусь, найду способ предупредить Ларсена, где тебя искать.
Лис, словно очнувшись, растерянно на него посмотрела.
— Мне оставаться здесь, одной?
— Я веду «хвост» обратно и запутаю, даже не показываясь им на глаза, так что никто из них и не поймет, где им пришлось побывать. Вместе нам вряд ли удастся это сделать. Согласна?
— Хорошо! — она вздернула подбородок. — Но если ты не вернешься до вечера, я тоже пойду за тобой «хвостом»!
Упрямый чертенок решимости плясал в ее глазах, и Левый понял, что уговаривать ее бесполезно. Он чуть помедлил, глядя на Лис, стоявшую от него в трех шагах. Затем обронил:
— Я не прощаюсь.
И быстро вышел из комнаты.
Лис не отрывала взгляда от рыцаря, пока он не скрылся за дверью. Потом прошлась по комнате, заглянула в приоткрытый шкаф и вдруг остановилась, пораженная.
В левом отделении шкафа на полках громоздилась батарея консервных банок и герметично закупоренных бутылей с водой, там же лежал консервный нож в компании вилок. А в правом… В правом висело темно-алое, расшитое золотом платье. То самое, которое Лис считала безвозвратно утерянным в позабытом Богом и разрушенном войной городе. Она провела рукой по кровавому бархату. Лис помнила, что Ричард обращался с платьем не очень-то вежливо, но почему-то все-таки нашел его и принес сюда. Она медленно закрыла дверцу.
Только бы он вернулся!
Подойдя к кровати, Лис вздохнула и, сев на ее край, принялась снимать сапожки. Что ж, ей действительно не мешает отдохнуть, тем более, что сон — самое древнее и испытанное средство для того, кто хочет убить время.
Стянув обувь, она прилегла, не раздеваясь, на покрывала. Но стоило ей только закрыть глаза, как перед ними заплясал огонь факела, и поплыли каменные стены подземелья. Она подняла ресницы.
Что же будет, если где-то там, за молочными реками и полями, опустошенными войной, вопреки всему вновь встретятся лицом к лицу двое мужчин, так неуловимо до странности похожих, как могут быть схожи два полюса, как сходятся в подлунных мирах противоположности и отражения?
Лис заложила руки за голову, уставившись невидящими глазами в полог кровати. Логанну может надоесть упрямо долбить лбом в стену. Если он схватит Маски на этот раз, то не допустит, чтобы все повторилось сначала. Герцог просто его убьет. Для этого есть достаточно более верных и быстрых способов, чем судебная процедура в столице. И уже не имеет значения, достанется после этого Логанну леди Акьютт или нет: она перестала быть камнем преткновения, Он сделает это по той же причине, по которой вода гасит пламя.
Эта до ужаса четкая мысль заставила Лис похолодеть.
Логанн… Искушенный политик и железный воин. Горячий? — пожалуй, и даже очень, но только в тех случаях, когда это не противоречит его интересам. Он сказал ей, что любит… А перед тем весь вечер пировал на ее свадьбе. Он мог арестовать Маски сразу, но не сделал этого только ради удовольствия увести его прямо от брачного ложа. Такая сдержанность даже принесла ему неожиданную удачу в лице оскорбленного в лучших чувствах Лоша с его разоблачительной историей.
Лис вспомнила мгновения, когда была с Логанном. Она не желала анализировать своих чувств: сейчас она думала о нем, и глаза ее темнели, а дыхание замирало на губах. Лис часто вспоминала ту ночь, которой ограничивался весь ее любовный опыт. Мало кто видел и знал герцога таким, каким могла видеть и знать его она. А сегодня… Лис задавала себе вопрос: может ли этот человек, настолько же страстный, насколько и сдержанный, столь же нежный, сколь и жестокий и безрассудный в той же мере, в которой расчетливый, признанный первым рыцарем своей страны, пойти на низкое убийство, и не находила в себе достаточно уверенности, чтобы прямо ответить «нет!». Но если это произойдет…
Лис сжала зубы. Ни за что она не станет думать об этом: такие мысли только притягивают беду. Лучше постараться скорее уснуть, чтобы вечером с новыми силами отправиться выручать Ричарда. Теперь она может положиться только на себя и сделает все: если будет надо, пойдет к Логанну и поставит ему условия…
Лис рывком перевернулась на живот и взялась за голову. С какой стати Логанну принимать какие-то условия, когда она сама придет к нему в руки? Но в этом случае, быть может, Горячий сохранит Маски жизнь хотя бы до суда, а за это время он наверняка успеет скрыться… Да нет, пустое: ни за что Ричард не уйдет, оставив ее герцогу. Все опять повторится сначала, и Лис знала, что Логанн постарается не допустить этого. Значит, с ее появлением у герцога возникает уже прямая необходимость его убить. Напротив, пока ее нет, у Логанна есть все-таки основания поберечь рыцаря от случайной стрелы или ножа в спину: где же еще вернее можно подкараулить сумасбродную жену, как не в окрестностях темницы ее горячо любимого мужа?
По всему выходило, что она должна оставаться здесь, если хоть немного дорожит его жизнью.
Из каких-то посторонних нейтральных сфер вдруг приплыла мысль: а где же Филлип Рок со своей пресловутой Службой Спасения? Разумеется, Лис было известно, что спасение в пятом индексе, где каждый лишний человек, вмешавшийся непосредственно в события, автоматически тоже запутывается в причинно-следственной паутине — дело тонкое. Но зачем-то эта служба существует, и держится она не на одном только Ричарде Левом!
Она неожиданно поймала себя на том, что думает о пленении Ричарда, как об уже свершившемся факте. Перевернувшись на спину, она попыталась расслабиться, несколько раз глубоко вдохнула и закрыла глаза. Мысли поначалу беспорядочно запрыгали, но постепенно улеглись, и чрезмерно натянутая струна внутреннего напряжения стала понемногу ослабевать. Вскоре она уснула.
Глава 19
Толпа, собравшаяся на площади, не волновалась и не бурлила. Застывшие в мрачном молчании люди сгрудились вокруг помоста, ожидая назначенной на сегодня казни. Палач был уже на месте, и четверо охранников как раз подводили приговоренного к лестнице на эшафот.
