Вад Капустин - Посланник Внеземелья
— Я, честное слово, даже прослезился, — признался Пересветов. — Когда несколько часов подряд серки выходили, бросались к родным, и все рыдали. Ну, а потом другие пошли.
— Другие? — переспросил Седов. — Какие? Разумные? Чудовища?
— Ага, — подтвердил капитан. — Никогда таких не видел. Вот и Егор подтвердит.
— Разные, — согласился Поспелов. — Кое-кого я по визору видел, знакомые, а некоторые и, правда, страшилища, причем, совершенно никому неизвестные. Но эти, в основном, сразу сами начали куда-то исчезать. Ну, а для остальных там дежурили дизертианские охранники. Я хотел сразу на Землю, но боялся, что, стоит мне уйти, и туннель закроется. Пришлось дожидаться конца потока. Думал, что к трем часам опоздаю. Хотя чего бояться, когда тебя ведет Легата? На нас сначала внимания не обращали, а потом, когда поток почти иссяк, начали подходить, приглядываться, благодарить. Так я думаю, потому что лопотали они по-своему, непонятно. Не на универсальном. Ну, тогда я глаза прикрыл и скомандовал: туннель! Земля, офис, три часа по московскому времени. И вот мы здесь! Ничего не скажешь, удобно. Всегда бы так. А как у тебя насчет хрейбов?
— Все решено, — подтвердил Валерий. — Ждут тебя на Альгамбре послезавтра. Если хочешь, я тебя на своей яхте подброшу. Офис и квартиру они тебе снимут. Знаешь, во сколько обойдется снять офис на Альгамбре? Я уже не говорю о квартире!
Вопрос был риторическим. Седов даже не пытался скрыть прозвучавших в голосе торжествующих ноток посредника, сделавшего хорошую работу:
— Насчет гонорара мы в принципе договорились, думаю, тебя устроит, ну а детали уже сам обсудишь. Скажи лучше, ты понял толком, что представляет собой Легата?
— В энциклопедии все почти правильно сказано, — неохотно объяснил Егор. — Но я только в конце догадался, что планета сознаний — ловушка. Причем, ловушка не только сознаний, но и тел. Она использует тела потерявшихся, чтобы каждый раз творить заново себя и тех существ, что живут на поверхности, ну а силу сознаний использует, чтобы лечить болезни. Я ее запасы сильно пощипал, боюсь, что эта история еще всем нам аукнется. Опасное местечко, и загадок там осталось много. Ну а я со своей работой, как видишь, тоже справился!
Он устало улыбнулся, подтверждая, что по заслугам оценил сделанное другом.
— Так, значит, у тебя ко мне нет претензий? — осторожно поинтересовался Валерий. Он мучительно подыскивал подходящие слова, чтобы поблагодарить и извиниться. — Мне очень жаль, но сам понимаешь, так получилось…
— Да чего там! Все хорошо, что хорошо кончается, — усмехнулся Егор. — Я-то как раз отлично знаю, что такое дружба, — и он подмигнул капитану, показывая, что слышал предыдущий разговор:
— Добровольное рабство!
— «Добровольное рабство», — мысленно повторил Седов.
Рассказ Пересветова поразил его. Кажется, действительно, пришло время возвращать долги. Ведь среди его друзей был человек, или, возможно, уже нечеловек, которому, вероятно, пришлась бы по душе мысль стать драконом, человек, которому могла помочь только Легата. Андрей Денисов! Вот только где он сейчас, вестник другой жизни?
ГЛАВА 15
Бесконечное бегство лемминга
Причиной страдания являются рождение и исчезновение
ДзенПух появился через три дня. Его поредевшая шкура была тщательно вычесана, ухоженный голубой мех блестел, передние глазки довольно жмурились, пушистая кисточка хвоста легкомысленно покачивалась в воздухе. Проще говоря, с экрана комма на Валерку смотрел довольный жизнью глава семьи, вновь обретший смысл жизни, любовь и заботу.
— Ну и в историю ты меня втравил, — вопреки очевидному благополучию, попытался возмутиться серк.
— Обнаглел, однако! — без энтузиазма отозвался Седов.
Застать Денисова на Земле опять не удалось: Андрей уже успел сменить несколько кораблей и, в конце концов, устроился пилотом на космический дальнобойщик. Корабль должен был вернуться на прародину человечества не раньше чем через три недели. Твердо решив дождаться Денисова, Валерий валялся на кожаном диване временной московской квартиры, где вознамерился спокойно провести вынужденный отпуск. Именно так: лежа на диване и ничего не делая. Валерка лениво огрызнулся на реплику Пуха:
— Я думал, ты позвонил, чтобы спасибо сказать, а тут еще, смотри, оказывается, и упреки!
Все внимание Валерия было поглощено действием на экране визора, специально растянутом во всю стену. Седова развлекала кассета с сериалом, подаренная Поспеловым по случаю возвращения с Легаты.
По-русски фильм назывался «Ромео и Джульетта или История невозможной любви». Производство известной альгамбрской АФ-студии «Флайт — Аль» с дублированием на основные галактические языки. И почему-то отдельная версия на русском.
Седов недолюбливал АФ — искусство: отталкивала не очень заметная для среднего зрителя, нечувствительного к оттенкам, фальшь и резкость транслируемых эмоций альфа-фона. Да и игра артистов оставляла желать очень многого. Все-таки, транслировать эмофон — не то же самое, что вживаться в исполняемую роль. Основная ставка АФ — фильмов всегда делалась на внушение, эмпатию. Стилизованные мерцающие фигурки актеров легко можно было сделать более естественными, уменьшив альфа-фон. Тогда зрители видели на экранах персонажей своей расы, настоящую игру актеров, но зато почти переставали воспринимать эмоции. Поклонники АФ редко жертвовали удовольствием ради истинного искусства, поэтому исполнители не слишком старались. Стремительное развитие сюжета, навязчивый, но поверхностный эмофон, возможность легко пережить чужие чувства оправдывали даже не слишком естественные, резкие движения актеров, типичные для альфа — зрелищ, которые привлекали, в основном, молодежь.
Обычно Седов предпочитал бета-фильмы и спектакли, чем-то напоминавшие старый театр: минимум действия, искренние переживания, глубинные слои эмофона. Но сейчас Валерия интересовало только содержание.
«История» представляла собой вульгарную мелодраму. Речь шла о любви между землянином и хрейбом, но, только посмотрев почти половину первого фильма, Седов понял, что в основу сюжета положены его отношения с Денизой.
Почти ничего общего с реальными событиями в сериале не осталось. Имена персонажей были изменены, а артисты, игравшие главные роли, ничуть не походили на прототипы. Но сам факт! Валерий, обуреваемый сложной гаммой чувств: от раздражения к возмущению и обратно — созерцал малохудожественное безобразие, пытаясь понять, откуда посторонним стали известны детали его встреч с девушкой-хрейбом. И какая сволочь посмела! Конечно, на Альгамбре трудно было бы сохранить в тайне подобную историю, но подавать ее в публике в таком виде!
