Айзек Азимов - Последнее новшество
— Будь ты проклят! — выругался Моррисон. — Я берег эту пулю для себя.
Но ему удалось выиграть несколько секунд. Моррисон побежал по расщелине, ища какое-нибудь углубление в стоне. Она сверкала у него перед глазами красными и золотистыми искрами. Волки устремились за человеком.
Моррисон остановился. Впереди, за поворотом, расщелина заканчивалась отвесной стеной.
Он прижался к ней спиной, схватив револьвер за ствол. Волки остановились в пяти шагах от него, изготавливаясь к броску. Их было десять или двенадцать, так что в узкой расщелине они сгрудились по трое в ряд. Над головой, в ожидании своего часа, кружились ястребы.
В этот момент Моррисон услышал характерные щелчки, которыми обычно сопровождалась телепортация. Над головами волков возникла серебристая воронка, и они поспешили ретироваться.
— Как раз вовремя! — сказал Моррисон.
— Почему вовремя? — спросил почтовый робот Уильямс Четвертый, ибо это был он.
Он выбрался из воронки и осмотрелся.
— Ну, молодой человек, — сказал Уильямс Четвертый, — в хорошенькую историю вы вляпались. Разве я вас не предупреждал? Разве не советовал вернуться? А теперь вот полюбуйтесь!
— Вы были абсолютно правы, — согласился Моррисон. — Что мне прислал Макс Крэнделл?
— Макс Крэнделл ничего не прислал, да и не мог.
— Так с чем вы прибыли?
— Я прибыл по поводу вашего дня рождения, — уточнил Уильямс Четвертый. — Мы в Почтовом департаменте специально обслуживаем тех, у кого день рождения. Вот, держите!
Уильямс Четвертый вручил Моррисону целую пачку почтовых отправлений, включая поздравления от Джэни, от тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер со всех концов Земли.
— А вот тут что-то еще, — вспомнил Уильямс Четвертый, роясь в фирменном мешке. — Мне помнится, что-то должно быть. Погоди-ка… Да вот она.
И он вручил Моррисону небольшую бандероль.
Моррисон торопливо разорвал обертку. Это был подарок ко дню рождения от тетушки Мины из Нью-Джерси. Он открыл бандероль. В ней была коробка приторно-сладких тянучек, доставленных прямо из Атлантик-сити.
— Изысканный деликатес, как мне говорили, — заметил Уильямс Четвертый, заглядывая через плечо Моррисона. — Но не очень к месту в данных обстоятельствах. Поверьте, молодой человек, мне больно видеть, как кто-то умирает в свой день рождения. Самое лучшее, что я могу вам пожелать, так это чтобы смерть наступила быстро и безболезненно.
Робот направился к воздушному конусу.
— Подождите! — крикнул Моррисон. — Вы не можете просто так меня оставить! Вот уже несколько дней у меня капли не было во рту! А эти волки…
— Знаю, — сказал Уильямс Четвертый. — Неужели вы думаете, что мне все безразлично? Даже роботы не лишены эмоций!
— В таком случае помогите мне!
— Не могу. Правила Почтового департамента категорически и недвусмысленно это запрещают. Помнится, в ’97-м году меня о том же просил Эбнер Лейз. Затем похоронная команда искала его три года…
— У вас есть телефон для экстренной связи, верно? — спросил Моррисон.
— Да. Но я имею право им пользоваться только в чрезвычайных обстоятельствах, касающихся лично меня.
— А можете вы хотя бы взять у меня письмо? Заказное…
— Конечно, могу, — подтвердил металлический почтальон. — Для того я здесь. Я могу даже снабдить вас карандашом и бумагой.
Моррисон взял бумагу и карандаш и попробовал сосредоточиться. Если он сейчас напишет Максу письмо, которое будет срочно доставлено, тот получит его через несколько часов. Но сколько времени понадобится Максу для того, чтобы раздобыть деньги и отправить ему воду и боеприпасы? День, два? Как ему продержаться все это время?
— У вас, наверное, есть при себе почтовая марка? — спросил робот.
— Нет, — ответил Моррисон. — Но я куплю ее у вас. Специальную, для телепортации.
— Прекрасно, — сказал робот. — Мы только что выпустили новую серию под названием “Треугольники Венусборга”. Их эстетическое оформление безупречно! Каждая такая марка стоит три доллара.
— Хорошо. Нормальная цена. Продайте мне одну.
— Чем вы будете платить?
— Вот этим, — сказал Моррисон и протянул роботу кусок золотого камня стоимостью по меньшей мере пять тысяч долларов.
Почтальон осмотрел камень и вернул его старателю.
— Извините, я могу принять только наличные.
— Но это стоит больше, чем тысяча таких почтовых марок! — возразил Моррисон. — Это золотой камень!
— Все может быть, — сказал Уильямс Четвертый. — Но в меня никогда не вводили аналитических данных. К тому же оплата почтовых услуг на Венере не предусматривает товарообмен. Мне нужно получить от вас три доллара — бумажных или в виде металлических монет.
— У меня нет таких денег.
— Очень сожалею, — сказал Уильямс Четвертый и повернулся, чтобы уйти.
— Вы не можете уйти просто так и обречь меня на смерть!
— Могу и должен, — грустно произнес Уильямс Четвертый. — Я ведь только робот, мистер Моррисон. Меня сделали люди, и, естественно, в меня заложена частица их интеллекта. Так оно и должно быть. Я подчиняюсь запретам, которые по своей природе аналогичны запретам, обязательным для большинства людей на этой негостеприимной планете. И в отличие от людей я не могу переступать запреты.
С этими словами робот начал забираться в воздушную воронку. Моррисон бездумно наблюдал за ним. От него не укрылось то, что позади воронки дожидается волчья стая. Он видел и мягкое, золотистое свечение стен расщелины. Золотого камня здесь было на несколько миллионов долларов.
И вдруг внутри у Моррисона словно сработал какой-то механизм.
Он издал нечленораздельный звук, рванулся вперед и схватил робота за лодыжки. Уильямс Четвертый, который только наполовину погрузился в воронку, начал отбиваться. Он отчаянно махал руками и едва не освободился от хватки Моррисона. Но тот держал его с упорством маньяка. Дюйм за дюймом он вытаскивал робота из воронки, затем бросил его на землю и прижал руками.
— Вы нарушаете почтовую связь! — запротестовал Уильямс Четвертый.
— Я нарушу не только связь! — пообещал Моррисон громовым голосом. — Я не боюсь умереть. Уж таковы условия игры. Но черт бы меня побрал, если я захочу умереть теперь, через пятнадцать минут после того, как стал богат!
— У вас нет выбора.
— Выбор есть. Я воспользуюсь вашим телефоном для экстренной связи.
— Не имеете права! — сказал Уильямс Четвертый. — Я отказываюсь его открывать. А сами вы никогда до него не доберетесь без специальных приспособлений. Они имеются только в мастерской.
