Грег Бир - Схватка
— Положусь на твое мнение, Томас. — Я почувствовал себя кроликом, загнанным в норку.
— Значит, решено. Постарайся огорошить ее как следует, Мики.
Я выждал тридцать часов, снова и снова все обдумывая, теперь уже не ища подсказок у Томаса. Я вовсе не был уверен, что он не сломался, находясь в таком напряжении. Меня коробило от мысли, что после того сокрушительного поражения придется снова звонить Президенту. Я вспоминал всех несчастных дурачков, что запутались в сетях, искусно расставленных политиканами, и они представлялись мне в виде кроликов, покоящихся в братской могиле.
Бесспорно, я повзрослел, но стал ли при этом лучше?
И кто стоит за этим? Кого мне винить?
Конечно же, одного человека, положившего начало этой странной церкви, озабоченной сугубо мирскими делами, принимающей в свое лоно всех людей без разбору: хороших и плохих, искренне верующих и циничных. Слишком огромной, хорошо организованной и финансируемой, чтобы зачахнуть. Извергающей потоки лжи, выдавая их за священную правду. Как это часто случалось в человеческой истории! Много людей подвергалось гонениям и погибло из-за подобных мерзавцев.
Изучая земную историю, я не раз вчитывался в откровения древних пророков. Заратустры и Иисуса. Саббатий Цви, турецкого еврея, в семнадцатом столетии объявившего себя мессией, а затем ставшего вероотступником, обратившись в ислам. Аль-Махди, разгромившего британцев под Хартумом. Джозефа Смита, считавшего Слово Божье с золотых скрижалей с помощью волшебных очков. Брайем Янга. Дюжины основателей радикальных ветвей христианства и ислама, действовавших в девятнадцатом и двадцатом веках. Безликого, безымянного пророка Бинарного Миллениума. И многих других проходимцев меньшего калибра, не таких талантливых, проповедников разных извращенных идей, слишком грязных для массового потребления. Интересно, к какой категории принадлежал Тьери?
Закончив знакомство с этой мрачной страницей истории, я задался вопросом: насколько подобные люди способствовали развитию философии, установлению порядка и цивилизации? Иудаизм, христианство и ислам упорядочили и разделили западный мир. Я сам восхищался Иисусом.
Но все, что я узнал о Тьери, не позволяло мне причислить его к сонму великих. Передо мной возник образ заурядного волокиты, мелочного, злобно преследующего всех, кто ему чем-либо не угодил. Он сочинял смехотворные правила, регламентируя жизнь своих последователей. Он показал себя жестоким и вспыльчивым. И вот в конце концов, вместо того чтобы присоединиться к Вознесшимся Владыкам в их галактическом круизе — именно так Тьери обещал поступить после освобождения от бренного тела, — он был заморожен Обществом Стартайм и сохранил свою голову на долгие годы, уповая на чисто светский вариант бессмертия.
Вернувшись в Ледяную Впадину, я на эскалаторе спустился в хранилище. Столбарт и Кайлетет-Дэвис все-таки покинули нас. Но оборудование их осталось на месте, поскольку отозвали их не очень решительным тоном, пожелав нам при этом довести проект до конца. Ро обучили основам пользования приборами, и она теперь кое-как умела перематывать назад готовую запись и даже сама переводила информацию, считанную с других голов.
Мы сидели на корточках в углу стальной камеры, почти не разговаривая, Ро, чертыхаясь вполголоса, билась над непослушным прибором.
— Я хочу дать новую интерпретацию вот этой записи. По-моему, перевод не очень точный.
Мы прислушивались к тому, что запечатлелось в памяти Тьери в последние несколько минут, пока он оставался в сознании. Зрительных образов мы пока не получили. Звук искажался приборами, делая голоса почти неузнаваемыми.
— Мистер Тьери… (треск) старый друг мистера Уинстона…
— Скорее всего, это телефонный разговор, — пояснила Ро.
— Знаю такую. А что ей нужно?
Это заговорил сам Тьери. Голос, доносившийся до него из собственной головы, немного резонировал.
— Она интересуется, собираетесь ли вы выступить с новым телепатическим логотрактатом класса XYZ на январском симпозиуме.
— А почему бы и нет? А чем она вообще занимается? Надеюсь, это не очередная сучка из посреднической конторы на Стейтен-Айленд?
— Нет, сэр. Она наш вкладчик, из платинового списка. И отправляла своих пятерых детей на сентябрьские сборы логологистов в Таосе.
— Обычный деловой разговор, — предположила Ро. Она расположилась на полу в позе лотоса, подперев подбородок руками, поставив локти на колени, словно в детстве. «Потерпи немного, сейчас начнется самое интересное», говорил ее взгляд.
— Скажите ей, что телепатические трактаты отнимают у меня слишком много умственной энергии. Для выступления с трактатом класса XYZ мне потребуется десять новых вкладчиков, и обязательно платинового уровня. Контакт с утраченными богами — очень энергоемкое дело.
Даже пропущенный сквозь собственный фильтр, голос Тьери звучал устало. Он принадлежал человеку, охваченному смертельной тоской. Казалось, ничто уже не способно принести ему облегчения.
— Могу я твердо рассчитывать на контракт?
— Что это значит, черт возьми?
— Сэр, я имею в виду, располагаете ли вы сейчас такими возможностями? Последнее время здоровье ваше пошатнулось. На прошлой лого-конференции…
— Передайте миссис — как ее там? — что я с головой окуну ее в дельта-мудрость и боги счистят уродливые наросты с ее разума. Обещайте ей все что угодно, только убедите на нас работать. Нам нужно привлечь еще десять платиновых вкладчиков. Ну, что еще, черт бы вас побрал?
— Простите, если огорчил вас чем-то, мистер Тьери. Просто мне хотелось бы, чтобы все прошло гладко…
— Я ценю вашу заботу, но уверен, что у меня хватит сил. Я черпаю их… в собственном теозаряде. Ну, что еще? А-а-а-а-а-а-а…
— Сэр!
Раздался протяжный стон, оборвавшийся после глухого стука, несколько голосов, перебивающих друг друга, потом их заглушил надрывный женский голос:
— Кимон, Кимон, что с тобой?
Вместо ответа послышалось клокотание, как в неисправном водопроводе, потом в тесной комнате словно взрывали хлопушки, и через их грохот в те секунды, пока в Тьери, уже не владеющем своим телом, постепенно угасало сознание, в нем успел запечатлеться женский голос, причитающий: «Кимон, Кимон, что с тобой…» — и его собственные последние слова: «Приведите Питера!»
Запись с переводом закончилась, и Ро выключила кассету.
Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
— Теперь я понимаю, почему многие люди осуждают подобные эксперименты, — сказал я спокойно, — и почему земные логологисты из кожи вон лезут, чтобы помешать нам.
