Виталий Забирко - Операция Карантин
- Могу любой баллон на выбор открыть, чтобы убедились, - сказал Игорь.
- Вот этот открой.
- Сейчас, только редуктор поставлю, а то, если так вентиль открыть, половина заправки сразу в воздух вылетит, - пробурчал Игорь.
Послышалось звяканье гаечных ключей.
- Нет, давай лучше вот этот, - внезапно переменил желание старший лейтенант.
- Можно и этот, - равнодушно согласился Антипов.
- А если этот?
- Я уже сказал - любой, - объяснил Игорь. - Так который?
- Ладно, не надо. Верю. Можешь ехать.
Скрипнули, закрываясь, дверцы, щелкнул замок.
- Одного не понимаю, - заметил патрульный офицер, - почему ты по ночам баллоны возишь? Дня, что ли, не хватает?
- Днем мой завод работает, - сказал Игорь. - И для того, чтобы он нормально работал, я его ночью должен тарой и сырьем обеспечить. Сейчас не совковские времена, чтобы без сырья по полдня простаивать. В трубу вылечу.
- Ну, ты, хозяйчик гребаный! - внезапно взбеленился старший лейтенант. - Ты своим грязным языком те времена не погань! Я тогда офицером был, гордился службой и жил нормально! А сейчас не служба, а черт знает что! Болтаюсь, как дерьмо в проруби... Катись отсюда, пока я добрый! А то ребят позову, и они твой пикап вместе с баллонами живо в кювет опрокинут!
Игорь не заставил себя ждать. Вскочил в кабину, включил зажигание и тронул машину с места. Однако тронул плавно, чтобы баллоны не двинулись в кузове. Плевать ему было на угрозы обиженного жизнью офицера - дерни он резко, баллоны могли не только Полынова раздавить, но и утлые стенки кузова пробить.
Проехав шесть километров от развилки, Антипов остановил машину, вышел из кабины и открыл задние дверцы. Полынов, с трудом протиснувшись между штабелем баллонов и крышей, выбрался наружу.
- Где надо, остановился? - спросил Игорь.
- А что, сам не видишь или знакомые места не узнаешь? - сыронизировал Никита, широким жестом обводя сплошную темноту вокруг машины.
Игорь понимающе хмыкнул.
- Как просил, шесть километров после развилки.
- Значит, где надо.
- А ты, поди, перепугался, когда патруль нас притормозил? - неожиданно со смешком спросил Игорь. Пост они миновали удачно, и он был в прекрасном расположении духа.
- Почему?
- Ну, как... Вдруг я тебя с потрохами сдам?
- У нас о таком не говорят, - жестко осадил Игоря Никита.
- Извини... - растерянно пробормотал Игорь. - Пошутил я.
Полынов обошел машину, нагнулся к подфарнику, покопался при тусклом свете в сумке и достал сверток.
- Так тебя на обратном пути не встречать?
- Нет. Скорее всего, уходить буду "с шумом" и тебя подставлять не хочу. Держи.
Никита протянул Антипову сверток.
- Что это? Мина? - опять попробовал пошутить Игорь.
- Деньги.
Игорь оторопел.
- Нет, мужик, не возьму, - попытался он отказаться.
- Бери. Мне они там вовсе ни к чему. Только мешать будут.
Игорь неловко взял сверток.
- Половина твоя, половину, вернусь, заберу. А не вернусь - все твои. У меня наследников нет, - криво усмехнулся Никита.
- Ты это брось - не вернусь! - возмутился Игорь. - Я к твоей половине все равно не притронусь... - Он повертел в руках сверток и не удержался от вопроса: - Сколько здесь?
- Тебе на новую машину хватит, - заверил Никита. - Ну, давай прощаться. - Он протянул руку. - Спасибо.
- Да чего там... - смутился Игорь, пожимая руку. - Ни пуха тебе...
- К черту! - отмахнулся Никита и шагнул в темноту.
Глава пятнадцатая
Темнота была непроглядной, хоть глаза выколи. Никита отошел метров на двадцать от машины, полез в сумку, достал "сову", надел шлем на голову. И невольно чертыхнулся. Душная ночь внесла свои коррективы в восприятие мира сквозь прибор ночного видения. Если обычно более нагретая земля в холодном воздухе четко просматривалась, то сейчас, когда разница в температуре атмосферы и почвы практически не ощущалась, поверхность степи была словно затянута зеленоватым туманом и имела весьма расплывчатые очертания. И все же это было лучше, чем идти на ощупь впотьмах.
Через полчаса ходьбы на горизонте сквозь зеленый туман красной булавочной головкой засиял огонь фонаря возле штабных вагончиков. Приблизительно с этого времени в воздухе стал ощущаться сладковатый запах жженого керосина, а чуть позже изменилась под ногами и почва, - преодолев линию брошенных окопов, Полынов ступил на горелую землю, и спекшаяся в шлак пыль противно заскрипела под подошвами. Пришлось умерить шаг, хотя это пока было излишней предосторожностью - душная ночь гасила любые звуки, как в вате, в отличие от обычной ночи, когда малейший шорох слышен за сотни метров.
В полукилометре от расположения штаба Никита остановился, лег на землю и стал изучать дислокацию. В общем, ничего из ряда вон необычного он не увидел. Возле трех вагончиков штаба учений стоял столб с фонарем, здесь же были припаркованы два "уазика" и один БТР. Приглушенно тарахтела невидимая отсюда передвижная электростанция. Вагончик микробиологической лаборатории находился от них метрах в ста, и свет фонаря до него практически не достигал. Охранение было самым обычным: четверо часовых возле штаба, один у лаборатории. Оно и понятно - не война, не от кого секреты вроде бы прятать. Но Никиту почему-то такая "небрежность" в охранении насторожила. Слишком все это напоминало ловушку: минимальное количество часовых, лаборатория на отшибе и всего один фонарь. Если бы такое расположение вагончиков не подтверждалось снимками из космоса на протяжении двух недель (штаб три раза менял свою дислокацию, передвигаясь вслед за сжимающимся периметром окопов, и вагончик лаборатории всегда дистанцировался от штабных), Полынов никогда бы сюда не сунулся.
На часах было без десяти двенадцать, и Никита решил подождать полночи. И не ошибся. Ровно в двенадцать караул сменился, и Полынов убедился, что часовых он засек всех. Никого не упустил.
На горизонте то и дело мигали неясные блики, которые Полынов вначале принял за зарницы надвигающейся грозы, но когда стащил с головы "сову", то понял, что это отблески прожекторов в районе окопов. Стерилизация зоны велась по всем правилам - как говорится, чтобы и мышь ночью не проскочила, - и Полынов невольно похвалил про себя неизвестного организатора карантина в Каменной степи. Все делалось правильно, по науке. Даже когда создавалась точка "Минус", ее местоположение выбрали адекватно ситуации. Безлюдная, пустынная местность с чрезвычайно обедненным биоценозом, практически стопроцентно обеспечивающим самоизоляцию возможного очага микробиологического заражения. И если бы не известная всему миру российская халатность при консервации точки "Минус", не лежал бы сейчас Полынов на вонючей горелой земле, разглядывая штаб по ликвидации последствий чьего-то разгильдяйства.
