Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)
– Решено. Я возьмусь за велосипед немедленно! И отчитаюсь о проделанной работе на следующей нашей встрече.
Пожав руки, они удалились через разные железные двери.
* * *Официально для траура по покойному полковнику Хартманну Шринивасану ДеБлейки отвели целый день. Из уважения к меркурианскому первопроходцу оплакивать его полагалось одни меркурианские сутки.
Полковник ДеБлейки был страстным реформатором календаря. Решительно разрывая культурные связи с Землей, ДеБлейки делал все, чтобы поселенцы на Меркурии привыкали к 88-дневному «меркурианскому году» и 58-дневным «меркурианским суткам».
Разумеется, изысканная и изобретательная календарная схема ДеБлейки на практике не имела ни единого шанса. Человек существует по врожденному 24-часовому биологическому циклу. Потому жизнь в лишенном Солнца подземном городе быстро преобразовалась в современную систему трудовых будней, состоящих из трех восьмичасовых смен.
Однако ДеБлейки никогда не оставлял попыток реформировать календарь; столь же самоотверженно полковник бился за реформы правописания и гендерных отношений, а также троичную систему счисления. ДеБлейки был интеллектуальным титаном Меркурия. В знак признания его завета джентльменов обязали носить траурные вуали целые меркурианские сутки.
Марио Луису Перецу, сыну Питы, было всего восемь лет, потому вместо мужской вуали, целиком закрывающей лицо, он надел легкий шарф. Красотой Марио пошел в мать. Он был милым, благопристойным мальчиком, которым можно заслуженно гордиться. Юношеской киндер-школой заправляли одни женщины, так что манеры Марио были изящными и утонченными: волосы он носил длинные, ногти красил, юбку предпочитал брюкам – все как полагается.
По материнской генетической линии юный Марио состоял с покойным полковником ДеБлейки в близком родстве. Оттого ему не возбранялось в числе других мужчин участвовать в траурных торжествах, проходивших на поверхности планеты.
Конечно, Пита сопровождал сына в качестве родительского эскорта. Пузырчатая безвоздушная поверхность Меркурия кишела страшными опасностями. По этой причине детям она казалась идеальной.
Пита не облачался в скафандр два года – с последних похорон меркурианской знаменитости. Марио Луис, в свою очередь, щеголял в новеньком комбаллоне, изготовленном по последнему слову техники. Этот сложносочиненный предмет одежды ему купила мать, и расходов Люси не жалела.
Мальчик по-детски обрадовался изящному наряду. О комбаллоне мечтает любой меркурианский юнец: тут тебе и алмазно-хрустальный шлем-пузырь, и панцирь обеспечения твоего размера, и тканые наноуглеродные штанины и рукава, и даже модная отделка серебром, медью, золотом и платиной. В комбаллоне Марио выглядел как маленький лорд и норовил не идти, а скакать.
Мужчины-плакальщики толпились в очереди к грузовым лифтам на Пик Вечного Света.
– Пап, – Марио схватился за перчатку скафандра Питы, – а полковник ДеБлейки сражался на дуэлях?
– О да, – кивнул Пита. – Он был отчаянным дуэлянтом.
– Боевые искусства – мой любимый предмет в киндере, – похвастал Марио. – Я тоже буду отчаянным дуэлянтом.
– Сынок, – сказал Пита, – дуэль – это не шутка. Дело не в том, насколько ты силен или быстр. Мужчины дуэлируют, дабы защитить чью-либо честь. Дуэли – это опора благопристойности. Ты можешь проиграть, однако честь будет защищена. Полковника ДеБлейки несколько раз побеждали. Он вынужден был извиняться и отступать – по политическим соображениям. При этом он никогда не терял уважения равных. Дело только в этом.
– Но, пап… а если я просто буду бить людей своим жезлом? Они ведь будут делать то, что я им скажу, да?
Пита засмеялся:
– Многие пытались. Такое ни у кого не получается.
Благодаря подковерной интриге – тут наверняка приложила руку его мать, – в лифте Марио позволили встать у гроба почитаемого предка. Последним вместилищем ДеБлейки служил его собственный первопроходческий скафандр. Массивность, добротность и твердость превратили архаичное устройство в идеальный саркофаг.
Древний лифт, как и древний скафандр, был прочен и мрачен. Его до отказа забили надлежаще одетые джентльмены и юноши в вуалях за лицевыми панелями.
Скорбной торжественности момента никто не нарушал. Наконец, трясучее скрипучее путешествие на поверхность завершилось.
Пита следил за новостями экономики и был в курсе бурного промышленного развития поверхности. Но знать статистику – одно, а увидеть промышленную мощь своими глазами – совсем другое.
Ах, какой им открылся вид на машинный филум! Пита восхитился увиденным почти так же, как его восьмилетний сын.
Кибернетический порядок, который, покоряя Меркурий, алгоритмически прорастал на новых полях деятельности… Повсеместная машинерия стройными рядами заполняла новые кластеры пространственно-временного континуума!
Дороги, ямы, шахты, энергостанции и плавильни, аккуратно собранный шлак… Титанические корпуса неспешных фабрик… обширные караваны набитых рудой пакетов… головокружительное разнообразие бегающих туда-сюда живунчиков и поистине взрывное распространение чип-схем.
А также – у наноцентрического основания полуавтономной пирамиды вычислительного активизма – умный песок. Любители глазели на гигантские корпуса, но профессионалы всегда говорили только об умном песке.
Энтропия, враг любых организованных форм, губила и машинерию. Автоматы, попадавшие за пределы кочующей сумеречной зоны Меркурия, очень скоро либо поджаривались, либо замерзали. Однако позднее фрагменты разрушенной системы неизменно использовались вновь. Здесь не пропадали ни транзисторы, ни прокладочные кольца, ни шурупы. В дело шла любая крупица индустриального мусора, извлекавшаяся из любой траншеи изрытого робомандибулами меркурианского пейзажа.
Похоронная процессия маршировала к суровому Пику Вечного Света.
Грандиозная полярная гора никогда не попадала в тень. Пик Вечного Света был самой знаменитой естественной достопримечательностью Меркурия и главным источником неиссякаемого энергоснабжения колонии.
У ледяного основания горы, никогда не освещавшегося Солнцем, некогда помещался огромный седой ледник. Этот ледник был единственным источником воды на планете и внутри нее.
На протяжении долгих эонов его формировали кометные бомбардировки. Разреженный, как вакуум, пар конденсировался в морозной тени одноатомными слоями. Бесконечных пластов черного льда, продукта с выдержкой в миллиарды лет, казалось достаточно, чтобы утолить жажду миллиона человек.
Сегодня от могучего ледника не осталось ничего, кроме пары рубцеватых ледяных блоков, которые медленно грызли старейшие из машин. Он исчез, утоляя жажду миллиона человек. Древний лед перешел прямиком в живые вены людей.
