Андрей Тепляков - Черные небеса
— Принцесса, — медленно и четко произнес Ной.
— Пинсесса. Принсесса.
— Принцесса.
— Принцесса!
— Очень хорошо! Молодец.
Он хлопнул себя по груди.
— Ной! — с готовностью отозвалась ученица. Показала на себя. — Принцесса!
— Умница!
Ной почувствовал гордость. Даже тоска на время отпустила, потесненная интересом наущения. Он оглядел кабину и заметил шапку, которую оставила Мамочка. Взял ее и сказал:
— Шапка.
— Шапка, — без труда повторила Принцесса. — Ной. Принцесса. Шапка. Те-ло!
Она подобрала с пола крошку каши. Протянула Ною на открытой ладони.
— Еда.
— Еда!
Когда, спустя четыре часа, он пробрался в кабину, Колотун и Мамочка спали. Он — на лежанке у самой двери, она — возле походной кухоньки. Стараясь не шуметь, Ной осторожно потряс Колотуна за плечо. Тот проснулся мгновенно. Оглядел мутными со сна глазами отсек, задержал взгляд на Мамочке, и тихо полез, вслед за Ноем, в кабину.
Ной с Принцессой пересели на пассажирские сидения, уступив Колотуну место.
— Эх, нет нам роздыха, — сказал он, вытягиваясь в кресле. Хрустнули суставы. — Спина совсем задубела.
— Спина! — сказала Принцесса и ткнула Ноя в куртку.
— Тише!
— Ого! Оно уже разговаривает.
— Я ее учу, — сказал Ной. — И не надо так ее называть — у нее имя есть.
— Это не имя. Это сентиментальное прозвище, которое дал юнец своей романтической мечте.
— Не смешно.
— Да, ты прав. Не очень. Но я хотя бы пытаюсь. Если сейчас быть серьезным, то…
Он потер озябшие ладони.
— Рука, — сказала Принцесса.
Колотун с любопытством посмотрел на девушку. Она так же внимательно разглядывала его, ожидая возможности продемонстрировать свои новые знания. Колотун демонстративно коснулся пальцем колена.
— Нога.
— А так? — он прижал ладонь ко лбу.
— Шапка!
Под тихий смех Колотуна, Ной замотал головой. Принцесса выглядела смущенной.
— Голова, — сказал Ной.
Девушка широко улыбнулась и быстро закивала.
— Голова-голова-голова!
— Да, Ной. Вам еще есть над чем поработать.
Колотун завел двигатель и плавно тронул вездеход с места.
Ехали быстро — дорога позволяла. Принцесса непрерывно крутилась и тараторила скороговоркой слова, которые успела выучить, Ной смотрел вперед, на череду заснеженных деревьев по обочинам и молчал. Чувство одиночества, глубокое и мучительное, снова захватило его. Да, Колотун и Мамочка оставались рядом, но они были не с ним. Особенно она. Каждый завернулся в свой собственный кокон одиночества. И, если Колотун хотя бы пытался время от времени прорвать его, то Мамочка даже не пробовала. Три чужих человека отправлялись в дальнюю даль, не зная, что ждет их. Они находились вне времени, в промежутке пустоты, взятом у смерти взаймы. Вычеркнутые из жизни, но еще живые. Какую плату выставит смерть за эту передышку? Ною казалось, что, если плата будет достойной, смерть может отпустить их, может позволить вернуться в мир живых, если нет — отложенный приговор будет приведен в исполнение. Каждый должен заплатить. Свою цену.
По дороге между мирами живых и мертвых ехал вездеход, и снежная пыль взметалась из-под колес.
Пытаясь отвлечься от давящих мыслей, Ной снова вернулся к занятиям с Принцессой. Он называл ей разные слова: дерево, столб, машина, снег. Принцесса схватывала на лету — теперь она почти сразу повторяла без ошибок. Она очень быстро привыкала к речи, и Ной подозревал, что уже через несколько дней, она сможет произносить простые фразы. Ей не хватало глаголов, и он принялся размышлять, как преподать ей науку описания действий.
— У нее удивительная память, — заметил Колотун. — Как у умной машины.
— Она гораздо умнее машины, — возразил Ной.
— Не уверен. Память — это хорошо, но здесь нет никакого фокуса. Голова у нее пустая, вот и оседает в ней все на свете. Умеет ли она думать — это вопрос.
Ной решил не спорить с ним. Не было настроя, только глухая злость.
— Мы едем по той же дороге, что и в прошлый раз? — спросил он, меняя тему.
Принцесса тихо произнесла за ним эту фразу, глядя в окно.
— Не совсем. Мы едем вкруг. Хочу обогнуть Голенищево, и вообще держаться подальше от поселков. Мало ли что. Тараканы шли оттуда, вдруг еще кто-то остался.
Ной взял карту, которую Колотун положил между сидениями и развернул ее.
— Где мы сейчас?
Колотун быстро скосил глаза и ткнул пальцем в лист.
— Здесь.
Дорога плавной дугой отходила от Города, ответвляясь от главного северо-западного направления на Голенищево и вела дальше к Волокушам. Путь, выбранный Колотуном, пересекал большой лесной массив — километров сорок, а потом снова выбирался на открытое место. Там он вливался в другую дорогу — на север.
Дороги. Ной все еще думал о них по-старому, как городской житель. В Городе их расчищали снегоуборщики, по ним ходили люди и ездили легковые машины, их было видно. Здесь, в Пустой Земле, не было дорог — были направления. Снег укрывал все пути толстым, одинаковым во всех направлениях одеялом, только тяжелый многоколесный вездеход мог одолеть его.
Теперь на многое предстояло смотреть иначе, не только на дороги. Не было больше стен, только лес и хмурое небо над головой, не было денег, чтобы купить еду и ночлежки, чтобы согреться. Не было права на ошибки и слабости. То, что прощал обжитой Город, оборачивалось гибелью на Пустой Земле. Жизнь становилась сложной и, одновременно, очень простой. Теперь на поверхность выступала самая суть ее — тепло, еда и забота о том, кто рядом. Нехитрая правда.
Ной больше не испытывал того тошнотворного ужаса, парализующего страха перед пространством вокруг, как это было во время первой поездки. В тот день Город не отпускал его, лишь растягивалась пуповина. Наверное, и у других было точно так же, только они научились терпеть, а Ной еще нет. Но пуповина оборвалась. Не осталось больше связи с домом. Дом отныне — здесь. Мать Ноя, его друзья, его любовь, его надежды теперь свернулись тугим комком, зародышем чего-то нового в нем самом. Они ждали. Развернутся ли они, чтобы задушить его, задавить своим весом, или он успеет найти опору, и тогда они станут для него фундаментом новой жизни. Ной не знал.
— А что там у твоего отца было про Большой Город? — спросил Колотун. — Откуда он вообще это взял?
— Большой город, — вяло проговорила Принцесса. Она засыпала, убаюканная теплом и плавным ходом машины.
— Эти слова были нашиты на комбинезон человека, которого нашли в Могилках.
Ной пересказал Колотуну те крохи, которые извлек когда-то из отчетов отца. Рассказал о странном материале костюма черного человека, о необычном устройстве из тонких блестящих трубочек.
