Александр Щербаков - СОЗВЕЗДИЕ. Сборник научно-фантастических рассказов и повестей
С островом я слит нераздельно. У меля такое ощущение, что его береговые линии стали очертаниями моего тела, что его бухты — это изгибы моей шеи. Когда прибой наполняет водой гроты, тело мое тяжелеет, когда волны с шипением отступают, приходит облегчение.
На моей голове — шлем с антеннами, на руках — браслеты-антенны. Они осуществляют прямую и обратную связь с мозгом острова-маяка — вычислительной машиной и двумя роботами. Вычислительной машине подчиняются все службы острова, а она подчиняется мне.
Но мое ощущение острова как самого себя нельзя объяснить лишь этой связью. Между нами что-то большее, в этой близости и общности участвует мое воображение.
Когда море ласковое и спокойное, когда оно едва вздымается, потягиваясь под лучами солнца, я отдыхаю. Но и когда оно бушует, я отдыхаю тоже. Когда волны спешат одна за другой, седея от страха и ярости, когда расшибаются о мои каменные колени, когда пытаются подскочить повыше, чтобы заглянуть мне в глаза, я смеюсь от радости и отдыхаю душой. У моря нет человеческой поспешности, суетливости и суетности. За эти несколько дней ко мне пришли такие мысли, которых я бы не сумел родить в течение всей жизни.
Помните, я долго не мог закончить кандидатскую диссертацию, не мог обобщить фактов, которые накопил в результате опытов? Когда я здесь вспоминаю это, мне смешно. Тех мыслей о природе, о человеческом организме, которые у меня появились здесь, хватило бы для десятка докторских диссертаций. Иногда я делаю записи на диктофоне, но слов не хватает, слишком бедна человеческая речь, чтобы выразить все, что я здесь понял.
Сплю я теперь хорошо, крепко, почти без сновидений. А если и приснится что-нибудь, то все больше море, скалы. Волны катятся на берег, завиваясь белой бахромой, белые барашки пасутся на зеленых волнах, а над ними кружат и судачат чайки. Просыпаюсь я бодрым, свежим. Жернова в голове умолкли. Сознание ясное, четкое.
Сегодня разбудил меня вызов с океанографического судна. Оно запрашивало необычную информацию, и ЭВМ пришлось просить помощи у всего моего мозга, у всех его отделов, командующих метеослужбами острова.
Я запустил два зонда, снял информацию о заряженности облаков, затем обобщил информацию, получаемую со спутников, и сравнил ее с состоянием различных слоев атмосферы в данный момент. Результаты я передал на корабль. Он поблагодарил меня и полным ходом ушел на зюйд-вест. Эхо его винтов еще долго улавливали мои гидрофоны, выдвинутые далеко в море.
Робот Тим — моя правая рука и в прямом и в переносном смысле, ибо он, как и катер «Стремительный», управляется импульсами браслета правой руки — три раза в день готовит мне пищу. Тим — первоклассный повар. Он знает рецепты шестисот блюд русской, румынской, кавказской, английской и французской кухни. А какие восхитительные салаты из морской капусты он готовит по-японски! Пища у меня всегда вкусная, питательная, разнообразная. И самое главное — Тим абсолютно послушен, подчинен каждому моему мыслеприказу, каждому высказанному желанию. Он — идеальный друг. Послушание — вот чего мне всегда не хватало в окружающих, близких и родных людях. Все вечно спорили, огрызались, старались доказать свое, уверяя, что делают это для моей же пользы. А Тим ничего не доказывает, он просто слушает меня и заботится обо мне. Он всегда поступает так, чтобы мне было хорошо и уютно.
Пишите по адресу, указанному на конверте. Автопочта тотчас передаст мне письмо.
Жаль только, что я стал забывать ваши лица. Они тускнеют, стираются, размываются…
Жду ваших писем
ОБ (Остров Борис — так я теперь буду подписываться)ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
28 мая
Мои родные!
Очень обрадовался, получив ваше письмо. Хорошо, что мама купила теплый костюм. Пригодится для зимы. Мама, старайся хоть изредка ходить с Валей в бассейн. Поверь мне, тебе это крайне необходимо.
Неужели у Олега такой скверный характер? Я-то знал его другим. Возможно, ему просто внимания и ласки не хватает. Сказать об этом он стесняется, вот и бунтует.
Я здесь по-прежнему встречаю и провожаю суда, отражаю атаки волн, в общем — работаю. У меня появился первый живой приятель — баклан. Он прилетает ко мне за подаянием — остатками пищи. Я называю его АТ — Антитим. В отличие от Тима он непослушен и капризен, чуть что не понравится — взмахнет черными крыльями, подымется ввысь и камнем падает в море — за рыбой охотится. Иногда опустится совсем низко, косит на меня блестящим глазом, будто спрашивает: «Что, приятель, заскучал без меня со своим роботом?» Потом как ни в чем не бывало приземлится рядом со мной, крикнет что-то на своем языке — подарка требует.
А вчера прилетел он ко мне уже не один. Судя по всему, подругу свою привел знакомиться со мной. Такая же, как он, черная, с хохолком, с белой грудкой. Ну, а какое же знакомство без угощения? Видно, понимает он это, шельмец!
Приметил я: не любит мой приятель охотиться в одиночку и полный штиль не любит. Ко мне прилетает жаловаться, голодно, мол, товарищей для охоты нет, рыбьих стай что-то не видно, выручи, сосед. И я выручаю и его и его подругу. Зато в стае они устраивают настоящую облавную охоту. Окружают со стороны моря место, где много рыбы, строятся в плотное полукольцо и, как настоящие загонщики, с криками и плеском сгоняют рыбу в плотную паникующую толпу. А уже тогда ныряют строго по очереди, чтобы в цепи не образовалось больших «окон», и добывают рыбу. Мои знакомцы — вместе со всеми.
Жду я, что эта пара доверится мне окончательно и устроит гнездо поблизости от моего жилища.
Однажды наблюдал я их ухаживания. Подходил мой приятель к своей подруге, покачиваясь, как моряк на палубе. Головой покачивал, будто изумлялся: ах, какая ты у меня красивая, пригожая! А она, наоборот, шею круто назад запрокинула, клюв раскрыла. Встали птицы близко друг к дружке и целоваться начали. Ну, не то чтобы по-настоящему целоваться, ведь и губ у них не имеется — одни носы. Потом широко разинули клювы, выражая восхищение друг другом, закричали «хрохрохро» — вроде троекратного «хорошо». Поблагодарили друг дружку глубокими поклонами и стали на радостях приплясывать. Глядя на них, я сам едва удержался от того, чтобы не сплясать вместе с ними.
А ночью приснилось мне, будто слышу крик человека Выскочил я спросонья, в ночь уставился. А она темная, глядит на меня стоглазо, стозвездно. Уже потом сообразил я, что проверить, слышал ли крик на самом деле, очень просто. Дал задание приборам, прочел магнитофонные записи. Убедился: почудилось. Но с чего это мне начали чудиться голоса человеческие?
