Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя
Василия фыркнула:
— И ты всё ещё держишься на ногах?
— Держусь, мадам.
— Тогда я тебе кое-что объясню, робот, и посмотрим, переживешь ли ты объяснение. Три Закона роботехники относятся к отдельным людям и отдельным роботам. Ты можешь указать на того или иного человека или робота. Но что такое человечество, как не абстракция? Можешь ты указать на человечество? Ты можешь повредить или не повредить отдельному человеку и понять, был ли причинен вред. А можешь ты повредить человечеству? Можешь ты оценить этот вред? Можешь заметить?
Дэниел молчал. Василия широко улыбнулась:
— Отвечай, робот, можешь ты заметить вред, нанесенный человечеству, и указать на него?
— Нет, мадам, но я уверен, что такой вред может иметь место, и вы видите, что я всё ещё на ногах.
— Тогда спроси Жискара, может ли и будет ли он повиноваться твоему Нулевому Закону роботехники?
Дэниел повернул голову к Жискару:
— Друг Жискар?
— Я не могу принять Нулевой Закон, друг Дэниел, — медленно промолвил Жискар. — Ты знаешь, что я много читал о человеческой истории. Я нашёл в ней великие преступления, совершенные отдельными людьми против других, и всегда для этих преступлений находились оправдания, что они-де совершались ради племени, государства или даже ради всего человечества. Но человечество — это абстракция, так легко найти оправдание всему. Следовательно, твой Нулевой Закон не годится.
— Но ты знаешь, друг Жискар, что сейчас опасность для человечества существует, и она наверняка даст плоды, если ты станешь собственностью мадам Василии. Это-то по крайней мере не абстракция.
— Опасность, о которой ты упоминаешь, лишь предполагается. Мы не можем действовать, исходя из этой вероятности и пренебрегая Тремя Законами. Неизвестно, существует ли она в самом деле.
Дэниел помолчал и тихо сказал:
— Но ты надеешься, что твоё изучение человеческой истории поможет тебе установить законы, управляющие человеческим поведением, что ты научишься предсказывать и направлять человеческую историю, по крайней мере положишь этому начало, чтобы когда-нибудь кто-то тоже научился предсказывать и направлять её. Ты даже назвал этот метод «психоисторией». Разве в этом случае ты не имеешь дело с человеческим ковром? Разве ты не пытаешься работать с человечеством как с единым целым, а не собранием индивидуумов?
— Да, друг Дэниел, но это всего лишь надежда, и я не могу действовать, руководствуясь только надеждой, и не могу подогнать под неё Три Закона.
Дэниел ничего не ответил.
— Ну вот, робот, — сказала Василия, — все твои попытки ни к чему не привели. Однако ты всё ещё стоишь на ногах. Ты на редкость упрям, а робот, который отрицает Три Закона и всё-таки продолжает функционировать, опасен для человека. По этой причине ты будешь немедленно демонтирован. Случай слишком опасный, чтобы обращаться к неповоротливому закону, тем более что ты, в конце концов, только робот, а не человек, на которого пытаешься походить.
— Миледи, — сказал Дэниел, — вы не можете сами вынести такое решение.
— Я его всё равно вынесу и улажу все последствия.
— Вы лишите леди Глэдию и второго робота, на которого не претендовали.
— Она и Фастольф лишили меня моего робота Жискара более двух столетий назад, и я не думаю, что это их расстроило хоть на миг. Так что я не огорчусь, отняв у неё роботов. У неё много других роботов, а в Институте их тоже достаточно, так что до дома её проводят.
— Друг Жискар, может, ты разбудишь леди Глэдию, и она сумеет убедить леди Василию…
Василия хмуро взглянула на Жискара:
— Нет, Жискар. Пусть женщина спит.
Жискар, шевельнувшийся было при словах Дэниела, снова застыл. Василия щелкнула пальцами. Дверь открылась, вошли четыре робота.
— Ты был прав, Дэниел, здесь четыре робота. Они демонтируют тебя, а я приказываю тебе не сопротивляться. А потом мы с Жискаром уладим всё остальное. — Она оглянулась на вошедших роботов. — Закройте дверь и быстро и аккуратно размонтируйте его. — И она указала на Дэниела.
Роботы посмотрели на Дэниела и не пошевелились. Она сказала с нетерпением:
— Я же сказала, что он робот, и вы не должны обращать внимание на его человеческую внешность. Дэниел, скажи им, что ты робот.
— Я робот, — сказал Дэниел, — и я не буду сопротивляться.
Василия отошла в сторону. Роботы направились к Дэниелу, который стоял, опустив руки. Он последний раз взглянул на спящую Глэдию и повернулся к роботам.
Василия улыбнулась:
— Это будет интересно.
Роботы остановились.
— Берите его, — приказала Василия.
Они не двигались. Василия растерялась и хотела повернуться к Жискару, но вдруг вся обмякла и упала.
Жискар подхватил её, усадил на пол, прислонив к стене, и глухо сказал:
— Мне нужно несколько секунд, а потом мы уйдём.
Прошло несколько секунд. Василия сидела с открытыми и остекленевшими глазами. Её роботы не шевелились. Дэниел сделал шаг к Глэдии. Жискар поднял глаза и сказал роботам Василии:
— Охраняйте свою леди. Не позволяйте никому входить, пока она не проснется. Она проснется спокойной.
В это время Глэдия зашевелилась, и Дэниел помог ей встать.
— Кто эта женщина? — удивлённо спросила она. — Чьи это роботы? Как она…
— Потом, миледи, — ответил Жискар. В его голосе как будто чувствовалась усталость. — Я всё объясню, а сейчас нам нужно спешить.
И они вышли.
Часть V
ЗЕМЛЯ
Глава 15
СВЯЩЕННАЯ ПЛАНЕТА
64
Амадейро прикусил губу, бросил взгляд на задумавшегося Мандамуса и начал оправдываться:
— Но она настаивала. Она говорила, что одна может справиться с Жискаром, оказать на него достаточно сильное влияние и не допустить, чтобы он воспользовался своими ментальными силами.
— Вы никогда не говорили мне об этом, доктор Амадейро.
— Не о чём было говорить, молодой человек, и я не очень верил в то, что она рассказывала.
— А теперь верите?
— Полностью. Она ничего не помнит о том, что произошло.
— Значит, и мы ничего не знаем о том, что произошло.
Амадейро кивнул:
— Совершенно верно. И она ничего не помнит о том, что говорила мне раньше.
— А она не притворяется?
— Я видел её электроэнцефалограмму. Она резко отличается от прежних.
— Есть шанс, что со временем к ней вернётся память?
Амадейро горестно покачал головой:
