Дмитрий Минаев - Маленькая Миледи 2 Первые шаги
Я восседала в центре полукруга, задавая вопросы и слушая пояснения Тоши, а наш подсудимый, склонившись, стоял на коленях напротив. Сначала он попытался что-то вякнуть, но, получив тычок в спину древком вринна, сразу же заткнулся, ограничившись тем, что бросал исподлобья недобрые взгляды.
Впрочем, и царящую в комнате атмосферу вряд ли можно было назвать дружественной. Кожей чувствовалось повисшее в воздухе напряжение. Находившиеся в зале притихли, ожидая моего вердикта. Ороллмихон сидела бледная, ни жива, ни мертва. Барджикей благоразумно помалкивал. Нирт Илькарон, Влэхрионар и Хорх думали о чём-то своём, изредка перебрасываясь репликами, похоже, считая, что всё происходящее их не касается. Тоша и Нима были того же мнения, но совсем по другому поводу. Они не вмешивались не потому, что их не волновала судьба ойлонцев… как-никак сородичи… одной крови. Просто, раз я нирта Золотого леса… в их понимании никак не меньше джехи… то мне и решать. А как ханша повелит – так оно и будет. Точка!
– Что ж, Хальмаркар сын Адшурпалая, слушай мою волю, – Тошхарарман старательно переводила сказанное мною, – Ты, как и прочие воины твоего отряда, захваченные в крепости Западного перевала, должны будут заплатить за свою свободу по сорок серебряных монет. А сам ты, за попытку поднять бунт среди моих должников и самовольно увести их из лагеря, должен ещё сорок.
– За что?! – воскликнул юноша, – Я хотел освободить отца! Да и нет у меня таких денег!
– За то, что ты, Хал, пытаешься спорить – ещё двадцать. Итого – сто серебряных монет. Желаешь упорствовать дальше, или тебя, как нерадивого раба нужно сначала взгреть плёткой?
Молодой табир захлопал глазами, а я продолжала:
– Твоё счастье, Хал, что ты единственный сын своего отца, а то главой рода Ойлон давно бы стал твой младший брат. Даже твоя сестра Ора знает, когда нужно говорить, а когда молчать. А тебя за дерзость стоило бы превратить даже не в раба, а в щохка.
Парень побледнел, похоже, проникся, наконец, что с ним не шутят, открыл рот, чтобы что-то сказать, но, так и не произнеся ни слова, бухнулся лбом в пол. Уже хорошо, может, он и не безнадёжен.
– Слушай внимательно, Хальм! Ты, и весь род Ойлон объявляетесь моими нихтарами с обязательством уплатить по сорок монет с каждого. Понятно?
– Да, джеха! Но можно вопрос?
Ну, что за неугомонный чувак! Ох, и наплачусь я с ним!
– Что ещё?!
– А долг возвращать как, деньгами или имуществом?
– Хальм, сейчас твои доспехи и оружие, и, даже, верный тачпан… чего-то я в своих расчётах совсем о них позабыла… принадлежат мне. Ты сначала захвати добычу, а там как-нибудь сочтёмся! Это понятно!
– Да, джеха! – новый земной поклон.
– Встань, Хальмаркар сын Адшурпалая, – молодой человек тут же вскочил, – амалат рода Ойлон.
Парень вновь бросился на колени, согнувшись в поклоне.
– Я говорю – встань! – тоже поднялась, табир уже был на ногах, – Как ты заметил, Хальм, падать на колени у нас не принято, достаточно просто поклониться.
– Да, джеха! – парень тут же склонил голову.
– И не называй меня джехой! Я – нирта Золотого леса, можно просто – нирта!
– Да, нирта! Ещё один вопрос.
Если этот юноша собрался довести меня до белого каленья… а пока это у него очень хорошо получается… он на верном пути!
– Да-а-а?!
– Воля ваша, но по закону Степи я не могу стать амалатом, пока не известно жив или нет мой отец.
– Это не важно! С этой минуты и до окончания сражения ты, Хальм, амалат рода Ойлон. И за все ошибки и промахи твоих воинов ответишь именно ты. А сейчас иди и готовь их к бою!
Парень рванулся было к выходу.
– Стой!
Он тут же обернулся.
– И главное! В бой вступаете по приказу. Скажу наступать – атакуете, отступать – отходите. Ударитесь в бегство или не выполните приказ – накажу! Прежде всего – тебя!
– Мы не побежим, нирта! – сверкнул глазами мой первый подчинённый амалат, тут же согнув шею в поклоне, – Могу я идти?
– Иди!
– Нирта? – склонил голову Барджикей.
Я лишь молча кивнула. Вслед за старым табиром, ни слова не говоря, направилась дочь Адшурпалая.
– Ора, а ты это куда?! К тебе есть разговор.
– Вот что, дамы, – обратилась я к двум другим табиркам, когда все мужчины нас покинули, – вы женщины заняты?е, поэтому хочу, чтобы моей новой переводчицей стала Ороллмихон.
– По-вашему, нирта, мы не справляемся со своими обязанностями? – надула губы Тошхарарман.
– Нет, справляетесь, но у вас мужья, дети.
– Нам это не в тягость!
– Тоша, несколько мгновений общения с таким бузотёром, как Хал, на тебя плохо влияют! Ты мне скоро не дашь и рта раскрыть!
– Извините, нирта, – пробормотала слегка пристыженная жена Влэха.
– Это сейчас никто из ваших мужей не возмущается, потому что понимают, что на войне у каждого своё место в строю. Но так не будет вечно! Вдруг мне понадобится отправиться в степь, или к границам империи. Ты что, Тоша, поедешь со мной, бросив детей, или возьмёшь их с собой? И будет ли рад этому твой муж? – я кивнула в сторону маячившего на галерее Влэхрионара.
– Другое дело Ора. Она девушка свободная, ей и все… чуть было не сказала "карты"… возможности в руки.
– То есть это не оттого, что вы нами недовольны? – уточнила Тоша.
– Нет, вы молодцы, но мало ли что может случиться. Не дай боги заболеет ребёнок или за мужем нужен будет уход. И как мне быть? Отменять переговоры, начинать войну? Я же не виновата, что табирские вожди сразу же хватаются за сабли!
Женщины согласно закивали.
– А мне что делать? – осторожно спросила Ороллмихон.
– Будешь пока при Тоше. Выучишься языку и обычаям… Мне тоже надо будет обучиться… со временем. Вот и будешь Ора – и сама учиться, и меня учить.
Ладно, с одним делом разобрались. Илькарон и Хорх тем временем отбирали подходящих солдат для битвы. Те два десятка, что привели Влэх с Нэбом были готовы полностью. Из оставшихся набрали ещё четырнадцать: девять "штрафников", поступивших ко мне на службу, которых возглавил сорш Гамелэр и пятеро оставшихся верными королю гвардейцев под предводительством десятника Эрмилона. Гаар Реергарн ещё не оправился от ран.
– Кто возглавит отряд? – спросила у Хорха.
– Как кто? Я!
– Твоя рана ещё не зажила! – укорила я его.
– Это только царапина, нирта!
– Какая, в Бездну, царапина, ты на ногах не стоишь! Давай я стукну по твоей ноге кулаком, что получится?!
– Я сяду верхом на нарга, – скрипнул зубами воин.
– Ты будешь возвышаться над нами, как Каменная пика, – указала я на острую вершину утёса, под которым должно было развернуться завтрашнее сражение, – Первая же стрела… Да что там первая! Все стрелы будут твои!
