Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
За танками следовали бронетранспортеры, а за ними — колонна из десяти ЗИЛов с солдатами в кузовах. К шести первым были прицеплены пушки. Четыре последних везли на прицепах полевые кухни.
Полковник вышел из машины и с каменным выражением лица смотрел на проходящую колонну. Один раз он не выдержал и, чуть подпрыгнув, попытался заглянуть в кузов одной из проходящих машин. Это было учтено заранее. Поэтому в кузовах автомашин были размещены все наши наличные силы. В первых рядах, сидящих ближе к кабинам, находились женщины, одетые в военную форму. Ближе к борту — мужчины. Машины были крыты брезентом, поэтому рассмотреть можно было только мужчин. Лишь последняя машина была полностью укомплектована лучшими нашими ребятами, Именно она остановилась, из нее вышел капитан. Солдаты, воспользовавшись остановкой, высыпали из кузова, подразмять затекшие от «долгой» поездки ноги. Капитан подошел к Юрию, поздоровался, козырнул полковнику и попросил закурить.
— Что, вымотались? — сочувственно спросил Юрий подавая ему пачку сигарет.
— Ты же знаешь Паскевича! — капитан прикурил сигарету и с наслаждением затянулся. — Пока семь потов не сгонит, не успокоится.
— Чего он так старается?
— А хрен его знает! — капитан зло сплюнул себе под ноги, — генеральский бзик… Ничего! Через неделю отпуск. Представляешь, целый месяц на пляже.
— Если будет погода.
— В августе еще жарко. Лещ берет?
— Начинает! Через неделю как раз полнолуние.
— На червя?
— Слабо. Лучше на опарыша.
Капитан докурил, бросил окурок и, растерев его носком сапога, полез в кабину. Бойцы тоже заняли свои места и ЗИЛ двинулся дальше, вдогонку ушедшей колонне.
За время этого разговора полковник не проронил ни слова. Но, когда сели в машину, как бы невзначай спросил:
— У вас что, введены отпуска для офицеров?
— И для офицеров, и для солдат. У нас в этом отношении демократично, — ответил Юрий и с сожалением вздохнул, — я уже свое отгулял и сегодня третий день на службе. Завидую Мирошниченко: у него отпуск впереди.
— Да, я слышал! Вы тут все заядлые рыбаки?
— Озерный ведь край. Знаете какие здесь угри? С руку толщиной. Так и быть! Я вам пару копченых подарю. Вы когда-нибудь ели копченого угря?
— Не приходилось!
— Ну, тогда вы пока еще не можете представить, что это за деликатес. Раньше, при социализме, его отсюда везли в Москву и Киев на стол партийной номенклатуре. Любили покойнички вкусно покушать!
— Вы их, видно, не особенно любили?
— Обожал! Особенно после Афганистана.
— Н…да! А вы женаты?
— Конечно! У нас все здесь женатые. И офицеры, и солдаты, и фермеры.
— Так у вас тут фермерское хозяйство?
— Да как сказать? Есть фермеры. Есть более крупные объединения… Вот мы и приехали!
Машина остановилась у ворот университетского стационара, которые охранялись двумя часовыми.
— Здесь будете жить, — сообщил Юрий, открывая дверцу автомобиля. — Вам приготовили баньку. Есть желание?
— С превеликим удовольствием! — полковник направился к воротам, но вход ему преградили часовые.
— Извините! Ваше оружие и бинокль, — Юрий протянул руку, — здесь вы в полной безопасности, но уж такой порядок.
Полковник неохотно отдал бинокль и пистолет. Его примеру последовали сопровождающие его солдаты.
В послании Покровского ничего особенного не было. Подтверждались полномочия полковника Голубева вести с нами переговоры о взаимной координации действий. Затем шли несколько вежливых фраз и подпись командующего.
— И это все? — удивился Алексей.
— Как видишь. Взаимную координацию можно понимать как угодно, вплоть до требования о полном подчинении. Голубеву даны указания действовать по обстоятельствам. Это лишний раз говорит о том, что их представления о нас весьма неопределенные.
— Опасайтесь Голубева! — предостерег майор. — Это очень хитрый и коварный человек. От него трудно скрыть истинное положение дел.
— Бинокль отобрал? — спросил Алексей Юрия. Тот кивнул головою.
— Не протестовал?
— Был недоволен. После встречи с колонной Паскевича притих.
— Что? Произвело впечатление? — самодовольно спросил Александр Иванович.
— Еще бы! Если считать по армейским нормам, то в колонне было не меньше батальона. Да еще некая колонна Павлова, о которой не забыл помянуть мой помощник.
— Что сейчас делает Голубев?
— Попарился в баньке, поужинал и теперь отдыхает.
— Следите, чтобы он не отправился на самостоятельную прогулку, — предупредил майор.
— За ним присматривают, — успокоил нас Юрий.
— Если он что пронюхает, то мы не сможем его выпустить отсюда.
— Ликвидация Голубева мало что даст, — заметил майор.
— Знаю! Это крайний вариант, к которому не хотелось бы прибегать. В случае его вынужденной ликвидации мы выиграем немного, только время. Пока пройдет расследование, пока мы дадим объяснения, до зимы протянем. А весною мы будем полностью готовы. Вряд ли Покровский решится начать раньше, не располагая необходимой информацией. Завтра Голубева отправьте на охоту, как договорились. Кто с ним идет?
— Лесник, — сообщил Алексей.
— Саша, сверим часы!
— У меня двадцать два пятнадцать! — сказал Паскевич, взглянув па свой хронометр.
— Отлично! — Алексей перевел стрелку часов на минуту вперед.
Полковник держался в седле уверенно. Было раннее утро. Солнце еще не вынырнуло из-за горизонта и небо покрывали темные облака. Кое-где их края начинали светлеть, предвещая скорый восход солнца. Всадники ехали шагом. Впереди на гнедой кобыле — Иван Акимович, за ним на белом с темным пятном на боку мерине — полковник, а замыкал кавалькаду Алексей. Он пообещал проводить их немного и выразил сожаление, что не сможет участвовать в охоте из-за неотложных дел. Между деревьями показалась группа всадников.
— Кто там еще? — удивленно вскинул брови Алексей.
— Это, наверное, Паскевич, — проворчал недовольно лесник и выругался. — Главный браконьер! Вот ужо доложу куда надо. Эй! — заорал он, покраснев от злости.
— Не шуми, Акимыч, зверей распугаешь, — попросил Алексей, незаметно подмигивая полковнику.
Тот понимающе усмехнулся и скосил глаза на лесника. Алексей приподнялся в стременах и приветливо помахал рукою всадникам.
— Александр Иванович! — громко позвал он. От группы верховых отделился всадник на высоком вороном коне и поскакал к ним. Лесник покачал головою и отъехал в сторону, ворча под нос что-то невразумительное.
— Привет! — весело приветствовал Алексея подъехавший, приподняв правую руку с висящим на запястье хлыстом.
