Алан Фостер - Чужой. Чужие. Чужой-3
— Коридор расширяется.
Хикс обвел камерой вокруг себя. Группа зашла в какое-то просторное помещение. Внешний вид стен резко изменился. И только благодаря спецподготовке никто не сошел с ума от увиденного.
— О, Боже, — прошептала Рипли. Потрясенный Берк прошептал какое-то ругательство.
Камеры показали освещенное фонарями помещение. На смену гладким стенам пришли другие — грубые и неровные. Они походили на барельеф, составленный из вещей, собранных в городе: мебели, кусков кабеля, стройматериалов, частей оборудования, личных вещей колонистов, рваной одежды, человеческих костей и черепов — все это было перемешано с прозрачным клеевидным веществом.
Хадсон провел рукой, одетой в перчатку, по стене, коснувшись человеческих ребер. Он попытался отковырять кусочек этой слизистой гадости.
— Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
— Нет, — только шлем помешал Хиксу сплюнуть на пол. — Я не химик.
Дитрих тоже вставила словечко:
— Очень похоже на секреторные выделения. Рипли, это не твои дружки так плюются?
— Я… Я не знаю, как это образуется, но с подобным уже сталкивалась, правда, в меньших масштабах.
Горман сжал губы, придя в себя после первоначального потрясения и пытаясь проанализировать происходящее.
— Похоже, они разобрали всю колонию на строительный материал.
Он указал на экраны Хикса:
— Здесь целая куча компьютерных дисков.
— И портативные элементы питания, — указал Берк на другой персональный монитор. — Дорогостоящие штуки. И все разодраны.
— И колонисты, — заметила Рипли, — они расправились с ними!
Она обернулась к насупившейся девочке:
— Ящерка, ты бы пошла там посидела, иди.
Девочка кивнула и покорно направилась в кабину управления.
Чем дальше шли десантники, тем плотнее становились клубы пара и выше поднималась температура.
— Сущее пекло! — выругался Фрост.
— Да, — съязвил Хадсон. — Сауна.
Рипли посмотрела налево. Берк и Горман были поглощены происходившим на экранах. Слева от лейтенанта находился маленький монитор, дававший схематическое изображение станции.
— Они находятся прямо под теплообменниками.
— Да, — Берк не мог оторваться от изображения, которое передавала камера Эйпона. — Может быть, эти организмы любят тепло. Вот почему они построили…
— Я не это имела в виду. Горман, если ваши люди будут использовать здесь оружие, то пострадает система охлаждения.
Берк вдруг понял, о чем говорила Рипли.
— Она права.
— И что? — спросил лейтенант.
— То, — продолжала она, — что при этом освободится фреон и, возможно, вода, конденсирующаяся из воздуха.
— Отлично, — он похлопал по экранам. — Это их охладит.
— Это их больше, чем охладит.
— Что ты имеешь в виду?
— Откажет система регулирования реакции синтеза.
— Ну и что? И что?
Почему она не скажет прямо? Неужели она не видит, что он все время старается выбрать правильное направление поиска?
— Речь идет о термоядерном взрыве.
Горман сел и задумался. Он взвесил варианты. Принятие решения облегчалось тем фактов, что вариантов у него не было.
— Эйпон, отберите у всех магазины. Там нельзя поднимать стрельбу.
Эйпон не был единственным, кто слышал приказ. Участники группы переглянулись, и в их глазах смешались недоверие и испуг.
— Он что, ненормальный?
Вежбовский прижал винтовку к себе, словно приглашая Гормана прийти туда и разоружить его лично. Хадсон зарычал:
— А что же нам использовать, парни? Мат? Эй, лейтенант, может, вы хотите, чтобы мы попробовали дзю-до? А если у них нет рук?
— У них есть руки, — успокоила его Рипли.
— Ты что, боишься остаться голым, Хадсон, — вмешался Горман. — У вас есть другое оружие.
— Может, это и не такая уж плохая мысль, — пробормотала Дитрих.
— Что, другое оружие? — также шепотом спросил ее Вежбовский.
— Нет. То, что Хадсон собирается появиться голым. Ни одно живое существо не выдержит такого потрясения.
— Заткнись, Дитрих, — выпалил техник.
— Ни за что.
Глубоко вздохнув, медтехник вытащила полный магазин из своей винтовки.
— Только воспламеняющее оружие, — тон Гормана не допускал возражений. — Я хочу, чтобы все оставили винтовки.
— Слышите лейтенанта? — Эйпон крутился между ними, собирая магазины. — Вытаскивайте.
Одна за другой винтовки освобождались от своего смертоносного груза. Васкес отключила питающие батареи своего смарта с огромным нежеланием. Трое солдат в дополнение к оружию проникающего действия имели еще и портативные огнеметы. Их также проверили. Незаметно для Эйпона и своих коллег, Васкес вытащила запасную батарейку из заднего кармана брюк и всунула ее в свой смарт. Дрейк, едва оказавшись вне поля зрения сержанта и остальных камер, сделал то же самое. Два оператора смартов обменялись торжествующей улыбкой.
Хикс никого не перехитрил и у него даже не было смарта. Все, что он имел — это цилиндрический футляр, соединенный с подкладкой его боевых доспехов. Расстегнув молнию, он открыл футляр и вытащил на свет поблескивающее холодным сероватым блеском старинное двуствольное ружье двенадцатого калибра с обрезанным прикладом. Пока Хадсон с нескрываемым интересом профессионала смотрел на этот предмет, капрал со щелчком согнул ружье и вставил заряд.
— Где ты его взял, Хикс? Я заметил эту выпуклость у тебя на груди, но думал, что ты прячешь там контрабандное спиртное, хотя это не похоже на тебя. Ты его спер из музея?
— Оно давно принадлежит нашей семье. Правда, прелесть?
— Семейная реликвия. Оно может что-нибудь делать?
Хикс показал ему патрон.
— Он, конечно, не такой, как эти новомодные штучки, но я думаю, ты бы не хотел, чтобы эта штука влетела тебе в физиономию?
Он понизил голос:
— Я всегда держу его под рукой, для близких встреч.
— Мда, действительно, прелесть, — Хадсон с восхищением посмотрел на обрез. — Ты — традиционалист, Хикс.
Лицо капрала осветила улыбка.
— У меня нежная душа.
Впереди раздался голос Эйпона:
— Пошли. Хикс, тебе, кажется, нравится там, позади. Будешь замыкающим.
— С удовольствием, сержант.
Положив старое ружье на правое плечо, капрал легко держал его одной рукой. Палец лежал на тяжелом спусковом крючке. Хадсон оценивающе усмехнулся и направился на указанную ему позицию.
Плотный воздух поглощал огни фонарей. Хадсону казалось, что они пробираются сквозь джунгли из стали и пластика.
