Андрей Ливадный - Колония
- На самом деле взаимосвязь есть. Они стремились к настоящему бессмертию разума. Прожив отпущенный срок, сущность разумного существа перемещалась бы в информационное поле, сформированное вокруг Земли. К тому времени на удалении многих световых лет уже возникли бы первые колонии, и личность, зашифрованная в серии световых либо электромагнитных импульсов, переизлучалась бы в направлении нового мира, преодолевая межзвездные расстояния без участия космических кораблей, игнорируя все недостатки трудных перелетов. Таким образом, жизнь разумного существа становилась фактически бесконечной, у личности появилась возможность проявить себя во множестве биологических ипостасей, реализовать все свои потенциальные способности и в итоге - пронести споры жизни по Вселенной, а когда наступит неизбежный коллапс вещества, пережить и его, оставаясь вдали от точки сингулярности, чтобы после очередного цикла пульсации Вселенной вновь вернуться в молодые, горячие галактики...
- Но этого не произошло? - полуутвердительно произнес Келли.
- Я думаю, наоборот, - ответил дройд. - Кто-то ведь перенес частицу разума Генри Моллирайта, записав ее в нейросеть моих биологических модулей?
Келли нахмурился, глубоко задумавшись, а затем произнес:
- Вероятно, ты прав. Микромашины, с которыми боролась корпорация два десятилетия назад, также были завезены на Марс вместе с лунным реголитом.
В этот момент Эргвин, пытавшийся восстановить питание какой-то системы, разогнулся, прошел к нескольким стоящим особняком древним устройствам и, повернув голову, посмотрел на Генри.
- Он просит нас подойти Похоже, ему удалось реанимировать часть автоматических устройств хранения информации и отыскать нужную запись.
***
Устройство вывода визуальной информации, подле которого застыл Эргвин, представляло собой небольшую объемную полусферу, утопленную в наклонную консоль древнего терминала.
При поверхностном рассмотрении техника селенитов имела много схожего с человеческими аналогами, но сейчас Багирову и Келли было не до сравнений: Генри уже смахнул мешающую взгляду желтоватую коросту, и в глубинах экрана появилось изображение планеты.
Это был Селен, запечатленный в момент своей катастрофической гибели.
Они застыли у древнего устройства, тесно обступив его, не зная, насколько полной окажется найденная Эргвином запись, в немом оцепенении наблюдая за событиями тридцатимиллионолетней давности...
..........................................................................
Три гигантские астероидные глыбы двигались в непосредственной близости от родной планеты Эргвина.
Запись началась, когда катастрофа уже была в полном разгаре.
Титаническая сила гравитации крошила рельеф, разделяя поверхность планеты на отдельные частицы, которые медленно взмывали вверх, стремясь оторваться от слагавшей их тверди по пути к новому источнику7 тяготения.
Зрелище пугало и завораживало одновременно. В движении частиц не было хаоса, они подчинялись единой силе, но в то же время понимание, что каждая точка - это часть планетной коры весом в миллионы тонн, порождало жутковатое ощущение присутствия при чудовищном, катастрофическом событии...
Этого нельзя было ни предотвратить, ни восстановить разрушенное. Триада малых планет, попав в гравитационное поле Селена, потеряла устойчивость взаимного притяжения, и они стали медленно уклоняться от прежнего курса, огибая взломанный катастрофическими землетрясениями шар, одновременно расходясь в стороны, удаляясь друг от друга...
В записи, которая, вероятно, велась с одного из удаленных орбитальных спутников, присутствовал компонент сжатия времени, усиливая и без того острое ощущение катастрофичности событий.
Частицы планетарной коры продолжали рваться в чернь космического пространства, угловатые глыбы обретали некоторую свободу и выходили на собственные нестабильные орбиты, центром которых стал гравитационный узел, образованный шестью космическими телами - самим Селеном, двумя его спутниками и вторгшейся в систему триадой астероидов.
От картины, разворачивающейся в стереоскопическом объеме воспроизводящего устройства, было невозможно оторвать взгляд, но с каждой секундой напряженного просмотра сложность графической модели возрастала в геометрической прогрессии, шар Селена неумолимо терял массу, его кора, взломанная гравитационным ударом трех космических скитальцев, разошлась трещинами, в которые из недр выдавливало магматические массы, океаны планеты вскипали от соприкосновения с наполненными магмой разломами, и в атмосферу выбрасывало грибовидные облака перегретого пара, смешанного с пеплом, остатками органики и мелкими частицами лавы, застывшими в момент катастрофического синтеза воды и пламени недр...
Однако финал драмы еще не наступил.
В какой-то момент казалось, что растрескавшийся, окутанный массой фрагментов планетарной коры и вихрящимися протуберанцами атмосферных выбросов Селен все же уцелеет - планета по-прежнему сохраняла форму шара, удерживая на орбите два своих спутника. Неистовство стихий постепенно начало терять свою разрушительную силу, три астероида уже разминулись с планетой, сохранив при этом остатки скорости, превышающие порог убегания, и, возможно, Селен сохранился бы как целостное небесное тело... не вмешайся в процесс новая сила, которая нанесла последний, сокрушивший планету удар...
Это было то, о чем не упоминал Эргвин: ядерное оружие, накопленное цивилизацией за века противостояния между отдельными государствами планеты.
Никто не мог предотвратить этот последний удар. Нестерпимые для глаза вспышки ослепительно-белого пламени внезапно полыхнули в разных регионах расколотой на куски планеты, и по ее изувеченной поверхности прокатилась еще одна судорога - это шар Селена огибала множественная взрывная волна от сотен, грянувших практически одновременно ядерных взрывов.
Планета не выдержала последнего удара, давление магматических недр в какой-то момент превысило значение гравитации, и теперь в космос устремились не фрагменты твердой коры, а вязкие раскаленные потоки лавы, застывающие при соприкосновении с холодом вакуума и тут же взрывающиеся от неистового напряжения внутренних давлений.
Огненный дождь, похожий на ослепительный взмах кисти обезумевшего художника, превратился во всеуничтожающий шквал, который, расширяясь в пространстве, внезапно поглотил орбиты двух спутников распавшейся на миллионы бесформенных фрагментов планеты.
Шквал новорожденных метеорных и астероидных тел, раскаленных и остывших, ворвался в новорожденные атмосферы, заставив поверхности Нового Селена и Марса вскипеть десятками тысяч взрывов.
