Александр Казанцев - Купол надежды
Помню, как говорил Николай Алексеевич, ничего не подозревая, спокойный и уверенный:
— Я передам вам всю документацию и по технологическим процессам, и по проектам заводов пищи. Каждый деловой человек поймет, насколько выгодно распространять опыт нашего Города-лаборатории.
И гости начали вскрывать банки, чтобы подогреть еду на тарелках в индукционных печах-вазах.
Николай Алексеевич удивленно взглянул на меня. В моей руке застыла вилка с вонючим куском „баранины“. Я решилась попробовать ее на вкус. Она оказалась кисло-соленой, гадкой.
Лорд Литльспринг, человек хорошо воспитанный, лишь чуть поморщился, но, делая над собой усилие, старался разжевать кусок „мяса“.
— Я очень боюсь, что повлияла упаковка, — осторожно заметил он.
Американский сенатор был откровеннее:
— Никогда не ел ничего отвратительнее!
— Джентльмены! — воскликнул Смит. — Я могу поделиться своими консервами. Я прихватил их из Штатов! Нельзя же вставать из-за стола голодными.
Я готова была провалиться от злости, стыда и отчаяния.
„Пир надежды“ оказался „пиром моего позора“!»
Глава пятая. НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
В подъезд одного из ледяных домов вошел Генри Смит. Не обнаружив лифта, с недовольной миной взбежал на пятый этаж.
Со вчерашнего «пира надежды» он был голоден и зол. Надоело восхищаться всей этой вычурной ледяной дребеденью, предназначенной на слом. Да и консервы, которые он поглотил в одиночку в отведенной ему комнате, показались ему дрянными и запить их было нечем. Непроизвольным движением он ощупал фляжку на груди. Но у нее было иное назначение.
— Хелло, Юрий! — по-русски приветствовал он Мелхова, открывшего ему дверь. — Как вы поживаете в своей ледяной берлоге? Я не против ее осмотреть.
— Прошу, — недовольно сказал Юрий Сергеевич, пропуская незваного гостя.
Они прошли через переднюю, ничем не отличающуюся от западных квартир, но обставленную бедно или скупо: вешалка и никакой мебели.
Инженер Мелхов провел американского журналиста в смежную комнату. Та же деловитая строгость: стол, кресло, книжный шкаф. Смита поразила необычайная толщина стен. Юрий Сергеевич угадал его мысли и пояснил:
— Стена ледяная, сравнимая по прочности с железобетоном. Она постоянно охлаждается внутри холодильным раствором, но, чтобы сохранить холод, снаружи с обеих сторон защищена теплоизоляцией. В комнатах поверх нее уложены отделочные панели.
— Уже знаю. Одновременно служат и для отопления помещения. Нагревать, чтобы тут же охлаждать. Пустая трата денег!
— Вот мой домашний кабинет. Рядом спальня.
— И вам не тесно в двух комнатенках? Одному из видных специалистов Города-лаборатории! В Штатах, право, вас обставили бы лучше: особняк, сад при нем, гараж, автомобиль! Бар напротив.
— Возможно. Но здесь я, увы, на правах холостяка или, точнее говоря, покинутого мужа. Живу как на биваке.
— Знаю. Сочувствую. Имел удовольствие познакомиться с вашей женой в порту.
— С бывшей женой.
— О! Мы еще вернем ее вам, только будьте с нами! Перед богом она навсегда останется вашей. Браки заключаются на небесах. И не расторгаются там.
— Пока что мы не на небесах, а в «подземелье»…
— Вот именно, парень! Вы в подземелье! В «прихожей ада», я бы сказал.
Мелхов нахмурился.
— Не падайте духом, старина. — хлопнул его по плечу Смит. — Мы найдем с вами общий язык. Все идет прекрасно! Вчерашний провал за обеденным столом чего стоит!
— Вы так думаете, Генри?
— Конечно! Закурим сигарету? О'кэй?
— Здесь не курят, Генри. Расход кислорода на горение недопустим.
— А! — небрежно махнул рукой с зажигалкой Смит. — Я читал на воротах вашей преисподней, что она для некурящих.
— Да. Мне пришлось бросить курить, — кивнул Мелхов.
Смит достал сигарету и бесцеремонно закурил, остро следя за реакцией хозяина. И поскольку тот не шевельнул бровью, он продолжал уже по-английски:
— Хэлло, Джордж! А вы не задумывались над тем, что запреты, введенные в Городе-лаборатории ее «научниками», попирают элементарные права людей? Каждый человек имеет право решать для себя, будет ли он курить, пить, нюхать марихуану и развлекаться с девочками. И никто не может отнять у него этих общечеловеческих прав, узурпированных здесь, в Городе-лаборатории ООН, вопреки всем ее установлениям.
— Это не совсем так, Генри, — попробовал возразить Мелхов. — ООН тут ни при чем. Запрещают же курить в огнеопасных местах.
— Вот именно! В огнеопасных. Здесь жарко, очень жарко, Джордж, несмотря на ледяные стены и ледяной свод над головой. Настолько жарко, что все может рухнуть. Вчера вы должны были понять это.
Мелхов поднял брови:
— Причины вчерашнего выясняются.
— Должно рухнуть! — стряхнул пепел на пол Генри Смит. — Комиссию славно угостили! Не выпить ли нам по этому поводу, старина? Помните Рим, ресторан, подслушивающие приборы, которыми вы пользовались?
— Я не понимаю…
— Знаю, что не понимаете, но я помогу. Подслушивающие приборы — это еще куда ни шло, но вот общение в Москве с сотрудником некоего Агентства — это уже действительно жарко. Не правда ли?
— Кого вы имеете в виду, Генри? Себя?
— Я очень боюсь вас скомпрометировать, Джордж! Словом, я не хотел бы этого. Но мы найдем общий язык. Не правда ли?
Мелхов насупился и молчал.
— Выпьем для храбрости, Джордж. — И Генри Смит достал из пиджака карманную флягу. — Конечно, у вас и рюмочек нет. Придется по очереди из отвинчивающейся пробки. О'кэй?
— Я пропущу, — буркнул Мелхов, отодвигаясь.
— Правильно! Я и предлагаю «пропустить» по одной. Собственно, в этом на первых порах и будет ваша задача. Надо с этого начинать борьбу с бессовестным нарушением прав людей, загнанных сюда, под лед. Я оставлю вам достаточно сигарет. Пусть курят все ваши помощники, которых вы будете угощать, пусть нарушают запреты, пусть пьют. Фляг у меня в багаже тоже достаточно. И еще я вам подсуну таблетки. Восторг! Вы никогда не бывали в магометанском раю, не общались с гуриями? Так я вам помогу, а вы поможете своим собратьям. А потом все вместе они помогут нам!
— Зачем вам это?
— Пустое. После вчерашнего вашу лавочку прикроют, но на это уйдет уйма времени, ООН такая неповоротливая организация. Еще, чего доброго, вынесут вопрос на Ассамблею. Надо провернуть дело скорее. Пусть все развалится изнутри. Верно я говорю? О'кэй?
Мелхов молчал. Смит оценивающе разглядывал его.
— А-а! Понимаю! — воскликнул он. — Чтение мыслей на расстоянии — личная заинтересованность? О'кэй?
