Лайон де Камп - Создатели континентов
— Закройте глаза! — предупредил Грахам.
Яркую вспышку на острове не помешали увидеть даже опущенные веки. За ней последовал оглушительный рев и взрывная волна, которая пронеслась над морем и едва не перевернула плот. Когда они открыли глаза, над островом поднимался столб дыма и пыли. Космического корабля не было видно.
Они сидели полуоглушенные, в то время как шесть космических кораблей в небе над ними взяли курс на запад и быстро скрылись из виду. Подводная лодка двигалась теперь в сторону плота.
Джеру-Бхетиру взволнованно спросила:
— Это не означает войны между нашими планетами?
Скляр покачал головой:
— Война между планетами в принципе невозможна, юная леди. Кроме того, тотианское правительство обязательно заявит, что это была частная инициатива, и планета в целом не несет за нее никакой ответственности. А может, на Тоте скоро будет другое правительство.
Подводная лодка подошла ближе, на флагштоке над ней развевался клетчатый флаг Всемирной Федерации. На рубке виднелась надпись «Нигерия», а на палубе появилась команда с блестящими черными лицами. Струя масла выровняла поверхность моря, и моряки помогли им подняться на лодку.
Офицер-африканец с нашивками майора произнес:
— Я капитан, и меня зовут Нвафор. Это вы — Рейнольд Скляр?
Скляр представил себя и своих товарищей. Майор Нвафор пояснил:
— Мы шли обычным рейсом из Фритауна, когда получили радиограмму от генерала Васконселлоса из бразильской Федеральной полиции. Он передал, что предполагает кое-какие проблемы в районе острова Вознесения, и попросил нас сделать здесь остановку. Мы приказали этим ребятам прекратить стрельбу, а когда они открыли огонь по нам, вынуждены были защитить себя.
Скляр посмотрел наверх:
— А куда улетели остальные тотианские корабли?
— Я велел им направляться в Бахию, чтобы их там арестовали и разоружили. А теперь, пожалуйста, спускайтесь вниз. Когда обсохнете, надо будет выслушать ваш рассказ.
Звук реактивных двигателей заставил их поднять головы. С запада к ним приближался самолет с опознавательными знаками Соединенных Штатов Бразилии.
— Как всегда, поздно, — пробурчал Скляр и повел их вниз.
IX
На борту самолета, следующего в Нью-Йорк, Джеру-Бхетиру сидела лицом к Грахаму и Варнипазу. На ней был земной наряд, купленный в Рио, и выглядела она в нем весьма привлекательно, хотя ее грудь и не была так открыта, как в прежнем платье. Волосы остальных начали понемногу подрастать, после того как они сняли защитные шлемы и парики. Она сказала:
— Мне так жаль бедного мистера Гила! Не стоило меня спасать, если ему суждено было при этом погибнуть.
Варнипаз угрюмо кивнул:
— Он говорил, что хочет побывать в настоящем деле, прежде чем умрет. — Кришнанец повернулся к Гордону Грахаму: — Я должен тебе больше, чем в силах заплатить, Гордон. Если окажешься на моей родной планете, где я пользуюсь кое-каким влиянием, то получишь все, что хочешь, если я смогу это устроить. Назови свою цену.
Грахам оторвал глаза от технического доклада, который он готовил для Бразильской федеральной полиции, и обменялся взглядами с Джеру-Бхетиру. Кришнанец оказался именно таким хорошим парнем, каким он представлялся с самого начала, и невозможно было прямо ему сказать, что Грахам хочет его девушку.
— Ну, давай, — подбодрил Варнипаз. — Все, что хочешь.
— Хорошо… ну… — протянул Грахам.
— Будь откровенным.
Грахам глубоко вздохнул и решился:
— Если ты и правда хочешь знать, я люблю твою невесту.
Варнипаз слегка поднял свои брови-антенны:
— Интересно. Однако это ей решать. Что скажешь, Джеру-Бхетиру?
— Я тоже люблю Городона, — ответила она. — Безумно. Но, конечно, я выйду замуж за тебя, Варнипаз, как обещала.
— Что? — воскликнул Грахам. — Как ты это себе представляешь?
Она вежливо объяснила:
— В моей стране то, что вы называете любовью, ни имеет никакого отношения к браку. Мы считаем, что в брак должны вступать те, кто связан общими интересами и планами на будущее, а не те, кто испытывает временное сексуальное влечение. Но если все же такое случается, то жертвы подобной «любви» только вызывают жалость. Романтические идеи земного Запада не имеют для нас никакого смысла. А помолвка между Варнипазом и мной — крайне важное государственное дело, наш брак укрепит связи между Катай-Ихогораи, самой культурной страной Кришны, и Сотаспе, самой технически развитой. Мы нравимся друг другу, нам будет хорошо вместе и, конечно, мы не разрушим этот блестящий план из-за временной короткой страсти, особенно к землянину. Ведь у нас с тобой, Городон, даже не может быть детей.
— Мы м-могли бы усыновить… — начал мямлить Грахам, но кришнанка остановила его:
— Усыновить — кого? Осирианца с его чешуей или вишнанца с шестью конечностями? Нет, дорогой Городон, ты и сам прекрасно знаешь, что это совсем не то, что…
Скоро они прилетели в нью-йоркский аэропорт. Варнипаз пожал руку Грахаму, а Джеру-Бхетиру горячо его поцеловала, и они ушли — кришнанка вместе с ее женихом.
Грахам повернулся к Скляру:
— Как насчет пропустить рюмашку перед тем, как ехать в город?
— Нет возражений, — отозвался констебль, и они направились к бару. — Не вешай нос, приятель. Помимо всего прочего, ты настоящий герой.
— Да я и не думаю опускать руки. Конечно, приятно, когда тебе жмет руку президент Бразилии, а Соуза предлагает постоянную работу над Проектом, и тому подобное. Но я надеялся…
— Кое-что устроить с этой маленькой осьминожкой, да? Сам когда-нибудь поймешь, что все хорошо кончилось. Когда пробудешь в браке столько, сколько я, начнешь смотреть на эти вещи проще. Кроме того, ты спас целый континент для Всемирной Федерации, разве не так? Чего ты хочешь? Подводную лодку?
— Думаю, что да.
— Фокус-покус. — Рейнольд Скляр повернулся к бармену: — Марсианское специальное мне, и кружку легкого пива для моего друга. И опусти туда аккуратно рюмку кюрасао.
Примечания
1
От имени Вильфредо Парето (Vilfredo Pareto, 1848 — 1923), итальянского социолога и психолога, у которого в свое время было много последователей. Он рассматривал общество как пирамиду, наверху которой находятся немногие высокоодаренные люди, составляющие элиту. История, по Парето, — арена постоянной борьбы элит за власть, в ходе которой осуществляется их смена («циркуляция элит»). Парето также придавал большое значение миру чувствований человека.
