Фред Саберхаген - Шива из стали
Сэйди в ответ на вопрос по поводу рядового Гавота исправно подтвердила, что она освободила его, как только была объявлена боевая тревога.
– Ах, да, – сказала комендант Норманди, смутно припомнив, как Ходарк говорил ей что-то об этом ещё в самом начале пирушки. Норманди до сих пор не могла позволить себе полностью сосредоточиться на этой проблеме, если это вообще проблема. Вряд ли стоит уделять внимание таким пустякам, когда по базе ещё шныряют недобитые берсеркеры. Но комментарий она всё-таки сделала:
– Пожалуй, это было не слишком удачное решение, Сэйди. В общем-то, свидетельствующее о глупости.
– Да, мэм, – подтвердил искусственный интеллект-адъютант. Сэйди говорила своим нормальным голосом. Конечно, не могло быть и речи ни о какой эмоциональной реакции с её стороны. Сэйди понимала ничуть не хуже коменданта, что «глупость» – качество, присущее лишь человеческим существам.
Как правило, секреты «Шприца» и «Минуса» не доставались врагу; если какому-то берсеркеру удавалось узнать их, его уничтожали прежде, чем он успевал улизнуть.
И всё равно люди продолжали гадать, какого рода берсеркер взорвался вместе с императорским кораблём. Им оставалось только надеяться, что это был Шива.
Но ещё очень нескоро люди смогут увериться в этом окончательно.
Силы самообороны Бани, не способные избавиться от своей нерешительности, поднялись в космос, а затем просто метались в своём крохотном секторе пространства, оберегая свою собственную планету, но держась слишком близко к ней, чтобы действовать эффективно в случае настоящей атаки.
За долгие часы сражения на Гиперборее корабли с Благих Намерений проводили время, периодически паля по теням, подымая тревогу при виде пролетающих астероидов, то и дело пытаясь вызвать базу на Гиперборее. Но их вопросы оставались без ответа, пока не прошло несколько часов с момента прекращения стрельбы на астероиде.
Следующий курьер, отправленный Норманди в Порт-Даймонт, понёсся сквозь подпространство с развевающимися в фигуральном смысле знамёнами, унося рапорт о победе. Комендант с нетерпением ждала возможности прочесать раскиданные повсюду обломки берсеркеров частным гребнем, чтобы отыскать какой-нибудь оптоэлектронный мозг, в котором можно было бы опознать Шиву.
– По-моему, мы добрались до него, – заметила одна оптимистка. – По-моему, император в самом деле прихлопнул его.
– Откуда такая уверенность, чёрт возьми? – осведомился её коллега-офицер.
Пройдёт немало времени, прежде чем все почувствуют настоящую уверенность. Но уже начало складываться впечатление, что квантовую конфигурацию, сделавшую мозг Шивы уникумом среди берсеркеров, наверное, уже не возвратить.
– Скоро, – шагая вместе с Гарри Сильвером к клубу, говорил Гавот, – наверно, не больше чем через час, Гиперборея снова вернется в лоно цивилизации. Из чего следует, что меня снова упрячут. Да вдобавок демобилизуют и вернут в штатское состояние. Вообще-то быть штатским мне по душе.
– Но не сидеть за решёткой.
– Вы очень проницательны, лейтенант. Полагаю, вы тоже испытываете неприязнь к подобному времяпрепровождению? Не ваше ли имя я слыхал где-то в связи с какими-то смутными разговорами о контрабанде?
– Уже не лейтенант. Я подал в отставку, из чего следует, что мне снова придётся зарабатывать на жизнь. В моём деле человек вроде вас порой бывает просто незаменим, так что, думаю, нам с вами надо бы кое-что обсудить.
– Ещё бы, спасибо. Ваш корабль в порядке? – как бы между прочим поинтересовался Гавот.
– Ага. Фактически говоря, стоит под всеми парусами. Чуть пораньше на борту была небольшая заварушка, но теперь всё улажено.
– Рад слышать. То есть, что всё улажено. Кто-нибудь пострадал?
– Расстреляли двух человек. Один оправился.
– Ваши друзья?
– Я бы так не сказал. – Гарри мельком бросил на собеседника странный взгляд. – Она видела мужчину, стрелявшего в неё.
– Мужчину? Она думает, что это был человек?
Гарри кивнул.
– Сильвер, вы, наверно, слыхали про мою биографию. Не знаю, что там вообразила себе эта женщина, но на меня это не навесить. Я сегодня стрелял только по берсеркерам и сражался на славу. Чертовски доблестно и чертовски хорошо, если позволительно о себе говорить такое. По-моему, имеются весьма веские законные основания пересмотреть моё дело от начала и до конца.
– Ага, я могу это подтвердить. Если хотите, чтобы я замолвил за вас словечко, я скажу, что, по-моему, ваше дело следует пересмотреть.
Они уже дошли до клубной комнаты, и Гавот помедлил перед дверью, бдительно осмотрев помещение, прежде чем войти. Ничего удивительного, что там никого не оказалось.
– Суд должен быть гражданским. Думаю, через час я уже распрощусь с военной службой. И, вы только не обижайтесь, но как-то я сомневаюсь, что вы сможете замолвить за меня словечко. Мне почему-то сдаётся, что вы и сам в бегах или вот-вот сделаете ноги. Поймите меня правильно, я предпочту отправиться вместе с вами.
А про себя Гавот подумал: «Скверно, что та женщина ещё жива, но кончать её теперь опасно. Игра не стоит свеч». Да вдобавок ситуация осложняется тем, что она может и не узнать в нём покушавшегося.
Но необходимость бежать становится от этого более неотложной. Когда стоишь перед стрелковым отделением, а не перед карцером, ситуация обостряется.
– Ладно, Сильвер, давайте поговорим о деле. Вы говорите, что бывалый человек вам пригодится. Мне больше всего нужен пилот. Я только раз в жизни пытался управлять настоящим кораблём, и дело как-то не пошло. А может быть, потому что мои мысли были… заняты другими вещами. – Гавот обворожительно улыбнулся.
– Если управляешь кораблём в бою, ясный рассудок – условие необходимое, но недостаточное. – Войдя в клуб, Гарри направился прямо к сверкающим руинам на месте некогда великолепной выставки напитков. Немного поискав, он нашёл уцелевшую бутылку с нужным содержимым. Почему-то розлив алкогольных напитков в бьющуюся тару принято считать гарантией подлинности.
Смахнув со стола осколки, Гавот сел и раскупорил контейнер с закуской – лесные орехи, свежие и сушёные фрукты, выведенные биоинженерными лабораториями.
Гарри вскоре присоединился к нему, прихватив пару стаканов и бутылку бренди «Инка Писко», импортированного с самой Земли. Гавот, жаждавший чего-то другого, встал и отправился на поиски за стойку. Карабин он прихватил с собой, держа оружие небрежно и умело, но шлем оставил на столе, за которым Гарри откупоривал свою бутылку бренди.
Теперь, когда стрельба закончилась или почти закончилась, Гарри начал замечать в себе признаки психологических эволюций, проходимых людьми после боя. Перспектива отставить шлем и оружие в сторонку, хотя бы ненадолго, уже не внушала панического ужаса. Он позволил себе поставить карабин на пол, но недалеко. Да и пить в шлеме ещё никто не научился.
