Ларри Нивен - Мир-Кольцо
Возможно, ее сбили с толку волосы Луиса. Вероятно, она считала его членом варварского низшего класса, ну, может, полу-Инженером, поскольку у него не было бороды, но не выше. Это означало, что он родился уже после Упадка Городов, а значит, не принимал эликсира и был действительно молод.
– Ты совершенно права, – сказал Луис на интерволде. Ее кулаки сжались от ярости, поскольку не нужно было особо напрягаться, чтобы услышать насмешку в его голосе. – В твоих руках любой тридцатилетний размяк бы, как воск. Но я немного старше. – И он снова рассмеялся.
– Машина. Где она? – Она наклонилась над ним. Голая кожа черепа слабо поблескивала, черные волосы падали на одно плечо. Луис почувствовал тепло ее дыхания.
Он с трудом нашел подходящие слова.
– Что-то внутри, на кости. Голова.
Прилл яростно фыркнула. Она наверняка поняла: тасп вживлен хирургически. Повернувшись, она молча вышла.
У Луиса мелькнула мысль: не пойти ли за ней? Он желал ее больше, чем сам осмеливался себе признаться. Однако, она могла полностью овладеть им, а цели, к которым они стремились, вовсе не были одинаковы.
Свист ветра постепенно усиливался. Луис закрыл глаза… и попал в объятия неглубокого эротического сна.
Вскоре он проснулся.
Прилл лежала на нем, как демон в женском обличьи, неторопливо водя пальцами по коже его груди и живота. Потом она пару раз шевельнула бедрами, и Луис не смог удержаться, чтобы не ответить ей тем же. Она играла на нем, как на каком-то инструменте.
– Когда я кончу, ты будешь мой, – прошептала она. Ее голос дрожал от наслаждения, но это не было наслаждение женщины, занимающейся любовью с мужчиной. Это было наслаждение от неограниченной власти.
Прикосновение ее тела было сладким и тяжелым, как сироп. Она уже давно познала один из самых старых секретов мира: в каждой женщине от рождения есть мощный тасп и, если она научится им пользоваться, для нее не будет ничего невозможного. Она могла действовать им до тех пор, пока Луис на колеях не стал бы просить ее принять его службу…
Внезапно в ней что-то изменилось. Этого нельзя было заметить по лицу, но Луис услышал мягкий стон наслаждения и почувствовал перемену в ее движениях, все более быстрых и стремительных, пока, наконец, они не слились в одновременном финале. Сдавленный далекий звук, похожий на гром, показался Луису продуктом его воображения.
Она оставалась с ним всю ночь. Время от времени они просыпались, любили друг друга, и снова засыпали. Если Прилл и ощущала какую-то неудовлетворенность, то не давала этого почувствовать, а заметить это сам он тоже не мог. Он знал только, что уже не был безвольным инструментом – теперь они играли дуэтом.
Что-то с ней случилось, и, кажется, Луис знал, что именно.
Утреннее небо было серым и облачным. Ветер свистел в изгибах старого здания, а дождь потоками заливал панорамное окно, затекая внутрь сквозь выбитые стекла на других этажах. «Невозможный» был совсем близко от Глаза.
Луис оделся и вышел из рубки.
Внизу он увидел идущего куда-то Несса.
– Эй! – крикнул он.
– Да, Луис?
– Что ты сделал с Прилл?
– Ты должен быть мне благодарен, Луис. Она хотела подчинить тебя себе, заставить повиноваться. Я все слышал.
– Ты воспользовался таспом!
– Когда вы были заняты воспроизводительной деятельностью, я дал на три секунды малую мощность. Сейчас она подчинена, а не ты.
– Ты чудовище! Эгоистичное чудовище!
– Не подходи, Луис.
– Прилл человек, как и я, и тоже имеет право на свободу воли!
– А что с твоей волей?
– Не бойся, ей ничего не грозило. Прилл не сумела бы меня окрутить.
– Тебя еще что-то беспокоит? Луис, вы были не первой парой людей, за которыми мы наблюдали во время воспроизводительной деятельности – мы должны были знать о вас все… Повторяю, не подходи ближе.
– Ты не имел права! – Разумеется, Луис не собирался нападать на кукольника. Правда, от ярости он сжал кулаки, но ни в коем случае не воспользовался бы ими. Он сделал шаг вперед…
…и почувствовал неописуемый экстаз.
В центре чистейшего наслаждения, какого не испытывал еще никогда в жизни, он отлично понимал, что Несс воспользовался своим таспом. Не задумываясь о возможных последствиях своих действий, он изо всех сил замахнулся ногой.
Обезволенный чудесным чувством, силы этой он имел не так уж и много, но ее вполне хватило, чтобы пнуть Несса в гортань, прямо под левую челюсть.
Последствия этого поступка были удивительны. Несс сказал: «Глуп!», подался назад и выключил тасп.
В ту же секунду на плечи Луиса Ву свалились все заботы и горести мира. Он повернулся и пошел, не глядя даже, куда идет. Ему хотелось плакать, но еще больше он хотел скрыть от кукольника выражение своего лица.
Он шел наугад видя перед собой только царившую в его душе темноту, и случайно наткнулся на лестничную клетку.
Он отлично понимал, что случилось с Прилл. Даже балансируя над девяностофутовой пропастью он испытывал смешанные чувства, когда Несс использовал против нее тасп. Когда-то он видел, как выглядят те, кто долго оставался под его воздействием.
Подчиненная! Как подопытное животное! К тому же, она понимала это! В эту ночь она предприняла последнюю, неудачную попытку вырваться из-под ужасающего очарования таспа.
Теперь Луис почувствовал на себе то, с чем она боролась.
– Я не должен был этого делать, – вслух сказал он. – Пусть все будет по-прежнему.
Это было глупо даже в черном отчаянии, в котором он сейчас находился. Ничего нельзя было исправить.
Случайно он направился по лестнице вниз, а не вверх. Случайно, а может, его подсознание все-таки зарегистрировало тот глухой гром несколько часов назад.
Когда он встал на платформе, на него, заливая косыми струями дождя, накинулся безумный ветер. Неприятное чувство заставило его уделить часть внимания тому, что творилось вокруг. Он медленно приходил в себя после черного отчаяния, которое испытал, выйдя из-под действия таспа.
Когда-то Луис Ву поклялся себе, что будет жить вечно. Сейчас он знал, что выполнение этого обещания потребует многих жертв.
"Я должен ее спасти, – решил он. – Но как? Пока она не выказывала никаких признаков депрессии… Но это не значило, что в любой момент она не может выйти через разбитое окно. А как мне спасти СЕБЯ? Где-то в глубине его души по-прежнему раздавался отчаянный крик и никак не хотел стихать.
Подчинение было ни чем иным, как подпороговой памятью. Если дать ей большую дозу эликсира, эта память должна стереться…"
– Ненис! Она нужна нам.
Она слишком много знала о машинах «Невозможного», и никто не мог ее заменить.
