Александр Маслов - Звезды без пощады
— Так, по быстрому давайте. Женя и ты со своими топай. Вытаскивайте полезное все. Прежде всего оружие. Оружие — для нас главное! И скафандры прихватите, мы их на броники порежем. Давайте, давайте! — он энергично махнул рукой. — Кирюха покажет.
Группа человек в тридцать трусцой двинула за Мякушевым к кафравской оружейке. Здесь осталось не так много из дружины и неполная спецгруппа Кукиша, дежурившая тройками у начала коридора и раскрытых люков.
Лугин так и не успел поднять выторгованный пакет. Гудвес подошел к нему в сопровождении Коржа и Савойского и до гадостного тихо проговорил:
— Ну, привет, Лужок. Я-то думал, «жуки» давно твои косточки перемололи, а ты вот какой целехонький.
— Ты тоже ничего, — Сергей кисло улыбнулся и, подумав, что глоток воды при любом раскладе не повредит, свинтил пробку с пластиковой бутылки.
— Живучий ты, говнюк. Надо же, точно блоха скачешь из одной переделки в другую, и никто тебя прихлопнуть не может. Несправедливо как-то. Бля, ох и не справедливо. А знаешь?.. — Гудвес стал ровно напротив него в шаге. — Теперь я трахаю твою рыжеволосую сучку. Да, представь так, — он хохотнул, подавшись вперед и заглядывая мичману в глаза. — Хорошо ее трахаю, аж в синяках вся. И ей от этого полный кайф. Окрестные хаты не спят от ее стонов.
— Ну молодец, счастья вам в личной жизни, — Лугин кивнул и ополоснул пересохший рот водой, покосившись на Ирину, нервно курившую возле Томского. Вряд ли Красина это слышала. И не надо ей это сейчас. А у самого сердце сжалось так, что вроде уже и не собиралось разжиматься.
— Снова дерзишь? Неумный ты, сучонок. До жути везучий, но вовсе неумный. Но везение твое пока в Нововладимирск не вернулись. И вот еще, — Гудков мельком глянул на инопланетное оружие с обрешетчатым стволом, но договорить не успел.
— Григорьевич! — окликнул его Кукиш, которому уже подал знак пост у крайнего люка.
Один из спецов его группы замер, прижавшись щекой к «Мухе», лежавшей грязно-зеленым бревнышком на плече.
— Движение там и какие-то огни, — доложил свистящим шепотом паренек в камуфляже.
Лугин быстро закрыл бутылку и схватился за пакет.
— Думаем, Григорьевич! — поторопил с решением Кукиш. — Если кафры, то хрен знает что выйдет. Мои будут стоять насмерть, а вы отваливайте, пока не началось.
Ухнула «Муха», посылая в полумрак струю малинового пламени. Тут же затрещал калаш, выплевывая дымящие гильзы на пенолит. Четверо свободных из спецгруппы метнулись к люку, занимая места по краям.
— Вань с Савойским бегом с докладом к Перцу! — дернувшись и бледнея, распорядился Гудвес. — Остальные отходь к оружейке! — он было кинулся за Коржем, но повернулся и ухватил за рукав Лугина: — Туннель что для кафров узкий там? Далеко?! — прохрипел Гудков, дыша в мичмана крепким перегаром. — Ну?!
— Там, слева по коридору. Точно у дыры в полу! — после небольшой паузы рявкнул в ответ Сергей.
— Все туда! — Гудвес побежал, вскинув на плечо автомат.
Через десяток шагов обернулся к Лугину: — Бегом за нами, сученок!
— Да пошел ты! — огрызнулся мичман, прижимая к боку пакет и направляясь к Ирине, перепуганной и неподвижной.
Справа без перерыва трещали калаши. Снова выстрел «Мухи». Малиновое пламя окатило коридор, выхватило из тьмы приземистый механизм и несколько фигур карем-кафравцев. Последовали короткие, крикливые приказы Кукиша своим. Паренек с худым остреньким лицом приводил в боевое положение последнюю «Муху». Миронова, Серафимцев с другом и Томский поспешили за уходящими дружинниками, а Лугин схватил Красину за руку и бросился к среднему люку, в проход, где исчез Черновол.
Кто-то из ребят Кукиша крикнул им вслед что-то матерное, а потом зал осветила голубоватая вспышка, и дрожью пошли пенолитовые стены.
Вот и началось. Когда-то это должно было произойти. Опомнились хозяева звездолета.
Ирина, бежавшая на несколько шагов впереди мичмана, неловко остановилась, будто споткнувшись, и слабо вскрикнула. Через секунду Сергей очутился рядом с ней, вскидывая одной рукой тяжелый, неудобный козлобой.
8
Что грохотнуло у входа в средний туннель, Филин так и не понял, но ребята, державшие там оборону, влипли в оплавленный пенолит. Дыма почти не было, хотя воняло химической дрянью словно кто-то щедро расплескал смесь хлорки с ацетоном. И глаза от яркой вспышки не сразу пришли в норму: секунд пятнадцать перед носом метались огненные «зайчики». Метались, метались, растворились в полумраке. Алексей разглядел Егорова, с жутко вывернутой к спине головой, и Челадзе, тоже мертвого, все еще сжимающего калаш, лежа ничком у пенолитового расплава. Чье-то тело еще. Сашки? Мурата? Ну как же так?! Ведь грамотно все расположились. Только имеет ли смысл наша земная грамотность против инопланетных тварей?
— Сс… — попытался Филин окликнуть Сергея Николаева, но горлом вышел не то свист, не то шелест. Лицо горело, точно врезали по нему со всей дури банным веником. Кто-то настойчиво тянул его за верхний край разгрузки, а он в непонятках упирался, таращась в сумрак крайнего прохода, у начала которого разметало, размазало ребят. Лишь потом Алексей мотнул головой и увидел возвышавшегося над ним в двухметровый рост Жмота. Тот энергично развевал рот и орал что-то. Орал, выкатывая как пузыри глазища, но орал беззвучно. А потом с ушей словно выбило затычки, и Филин услышал его громогласную речь, густо украшенную матом.
— Я в норме! Николаева бери, — прорычал Филимонов в ответ Жмоту. Еще через секунду для него прояснилось положение их печальных дел: дружинники здесь никак не в счет — чего с них взять, большей частью необстрелянных, вооруженных кто обрезом, кто пистолетом или бестолковой АКСУшкой? — а в их спецгруппе, подчиненной Кукишу, было уже минус пять. Тяжелая статистика, если в подразделении всего четырнадцать душ, бой только начался и даже врага никто еще не видел в лицо. Вернее в гнусную инопланетную морду. Среди пяти убитых, ко всем бедам, оказался сам Кукиш, и это означало, что командование группой переходило к нему, Филимонову Алексею Викторовичу, в затертом прошлом майору владимирского СОБРа. Может от осознания этого, а может оттого, что при виде синего, перекошенного лица Егорова, холодной иголочкой кольнуло в сердце, Филин вдруг выпрямился и закричал на Жмота:
— Николаева бери, я сказал! Все отходим! Игорь, Дима, в проход! — он махнул в сторону коридора, которым ушел Гудвес и остальные к оружейке.
Держать оборону у среднего люка теперь не имело смысла: ведь кафры вот-вот хлынут из крайнего и ударят ребятам в тыл. И цепляться за пустой зал тоже глупо: на открытом пространстве его бойцы особо уязвимы. Следовало честно признать, что это рубеж обороны проигран.
